— Орудия в исправности, личный состав полностью.
— Молодец, младший лейтенант.
Подполковник подошел к окну, глянул во двор и присвистнул.
— Ух ты! Чей же это иноходец чистых кровей? Уж не твой ли, младший лейтенант?
— Мой, товарищ подполковник, — ответил Васнецов.
— Да ну! — Подполковник окинул Васнецова оценивающим взглядом и как бы про себя обронил: — На вид вроде и щупловат ты, а какого иноходца отхватал! Не каждый командир полка имеет такого красавца. — И чуть помедлив: — Куда же тебя пристроить? Вот что, пойдешь командовать огневым взводом в пятьсот тридцатый истребительный противотанковый артиллерийский полк.
— А как же мой взвод? Куда его?
— Передашь другому. Подберем на твое хозяйство старичка. Под стать материальной части.
Васнецов посмотрел на подполковника расширенными от удивления глазами. Начальник штаба артиллерии, видимо, понял состояние Васнецова.
— Жаль расставаться с людьми?
— Так точно, жаль. Привык к ним, сколько километров вместе оттопали. Да и ребята ко мне привыкли…
— Понимаю тебя. Но твои горные пушки вряд ли много будем использовать в предстоящих боях. Устарели они. К тому же маловато их у нас в армии. Ты же парень совсем молодой, нужно расти. В пятьсот тридцатом орудия современные. Брать же с собой личный состав не резон. Расчеты знают материальную часть. Найдем им тут дело. Как, согласен?
Подполковник ответить не дал.
— Ну вот и хорошо. Значит, договорились. Попрощайся с людьми и отправляйся в помещение запасной роты. Там уже несколько командиров вашего полка ждут оказии. Да, взвод доставь сюда, коня сдашь штабному ординарцу. Тебе он там ни к чему. Матчасть на мехтяге.
Васнецов, огорошенный свалившейся новостью и огорченный предстоящим расставанием с товарищами, вышел из штаба. Дончак, заслышав его шаги, повернул голову и радостно заржал. Николай подошел, потрепал его по холке, сунул в ласковые губы коня кусок сахару, вскочил в седло и подумал: «Вот она, военная жизнь. Не думал не гадал час назад, как круто распорядится судьба. Что людям скажу? Поймут ли они меня?»
С тяжелым сердцем ехал младший лейтенант Васнецов прощаться со взводом.
ЗА НОВОРОССИЙСК
Запасная армейская рота располагалась в одноэтажном каменном сельском доме, утопавшем в зелени. Стены дома и пристройки к нему оплетал хмель, а ограду и деревянный каркас над дорожкой — виноградные лозы. С посыльным дежурного по штабу артиллерии армии — пожилым красноармейцем с длинными украинскими усами — Васнецов оказался в зеленом гроте. Боец снял с плеча винтовку, отер потное лицо и кивнул на застекленную веранду:
— Вот здесь она и находится, товарищ младший лейтенант. Хотя, смекаю, какая там рота. Одно название. Больше десяти командиров никогда не бывает.
— Куда же они деваются?
— Как куда? Убывают на укомплектование частей. Вы тоже не сегодня-завтра получите назначение. Недаром наши ребята окрестили ее пересыльным пунктом.
Красноармеец замедлил шаг и попросил разрешения идти. Васнецов поблагодарил его за помощь и, поднявшись по деревянным ступенькам на крыльцо, постучал в дверь.
— Не заперто! — услышал в ответ. — Входите.
Васнецов толкнул дверь, она легко подалась. Николай шагнул через порог в просторное помещение, огляделся. В сторонке за круглым столом сидело пятеро командиров. Рядом, скрестив на груди руки, стояла пожилая женщина с мягкими чертами смуглого лица и певучим голосом говорила:
— Ды вы, сынки, не стесняйтесь, ешьте виноград. Вон его сколько! Куда девать? Была большая семья, и нет ее. Муж ушел на фронт еще в июне, а вслед за ним — и сыновья…
При появлении младшего лейтенанта хозяйка умолкла, и все с интересом посмотрели на вошедшего.
— Никак, братцы, нашего полку прибыло? — первым нарушил молчание лейтенант с пшеничными усами. — Откуда, младшой?
— Из-под Ростова.
— Далече топаешь! — удивленно вскинул правую бровь лейтенант и чуть тише со вздохом продолжил: — Откуда только нынче наш брат не прибывает. Будем знакомы — лейтенант Чигрин. — И протянул руку.
— Младший лейтенант Васнецов, — представился Николай.
— Постой, постой! — встал со стула его сосед. — Кажется, знакомая личность. Сразу тебя и не узнать. Кожа да кости. Крепенько, приятель, тебя помотало, крепенько. Что так удивленно смотришь? Не признаешь, что ли?
— Тепляков! — вырвалось у Васнецова. — Борис Афанасьевич?!