В начале сентября подполковника Воеводского и комиссара полка Синельникова вызвали в штаб армии. Вернувшись, они вызвали старших лейтенантов Дзюбу и Карташова и лейтенанта Чигрина. Что-то явно назревало.
Галкин и Васнецов организовали занятия по огневой подготовке. Федор Семенович предложил провести соревнования между расчетами. Идея Николаю понравилась. Бойцы, младшие командиры занимались увлеченно. Никому из номеров расчетов не хотелось ударить лицом в грязь! На позиции их и застал посыльный из штаба полка с распоряжением готовиться к выступлению. Батареям предстояло организовать противотанковую оборону на окраине Новороссийска.
Коротки солдатские сборы. Спустя несколько минут батарея Чигрина вытянулась под высокими пирамидальными тополями. С прибытием лейтенанта дополучили боеприпасы, продовольствие.
Выехали на шоссе. Небо хмурилось, накрапывал дождь. «Этого только не хватало. Все дни стояла ясная погода, и на тебе».
— Не тревожьтесь, товарищ младший лейтенант, — угадал мысли Васнецова сержант Поляков. — Может, дождь и к лучшему. Фашистские самолеты меньше будут беспокоить.
— Может, и меньше, — машинально обронил Николай.
— Будет вам, — обернулся к Васнецову Чигрин. — Нашли о чем говорить. Послушайте лучше голос передовой.
Со стороны Новороссийска накатывалась канонада.
— Веселей гляди, ребята! — заметил лейтенант Чигрин. — На доброе дело идем, а вы хмуритесь. Знаете ли, братцы-кролики, как шли ратники Дмитрия Донского против монголо-татар? С улыбкой. Говорят, это и смутило войско Мамая, привыкшего видеть страх и растерянность при своем появлении. Так ли это было или нет, но они выдержали таранный удар врага. Выдержали, разгромили и погнали вспять.
Обстановка с каждым десятком километров менялась. На обочинах дороги все чаще попадались сгоревшие автомобили, повозки, воронки — следы налетов авиации противника. На морском побережье велись инженерные работы. Красноармейцы и краснофлотцы, мужчины и женщины в гражданской одежде рыли окопы, устанавливали проволочные заграждения.
Бойцы обменивались впечатлениями от увиденного на переднем крае. Взводный агитатор Иван Рябов, скосив на Васнецова глаза из-под кустистых бровей, поинтересовался:
— Новороссийск красивый город, товарищ младший лейтенант?
— Новороссийск? Читать читал, а бывать в нем не доводилось.
— Жаль, хотелось бы узнать побольше. Как-никак оборонять будем.
Васнецов наморщил лоб, стараясь вспомнить, что доводилось читать о городе на Черном море. Возникшее в XIX веке на берегу Цемесской бухты укрепление вскоре было названо Новороссийском. Был заложен порт. Бурный рост города вызван открытием мергеля — основного сырья для производства цемента.
— И все же, товарищ младший лейтенант, — не отставал Рябов.
Васнецов рассказал то, что знал, подчеркнул:
— Новороссийск — город больших революционных традиций, героических дел в годы гражданской войны. Здесь закончили свой бесславный путь многие царские генералы и офицеры, вожаки контрреволюционного отребья. Теперь вот нам выпала честь защищать Новороссийск от гитлеровцев.
Со стороны моря накатывался гул артиллерийской стрельбы. Разноголосое эхо замирало в отрогах лесистых гор. Батарейцы настороженно, с тревогой посматривали на перекаты волн.
Немецко-фашистское командование хорошо понимало значение Новороссийска в битве за Кавказ, стремилось во что бы то ни стало овладеть им. Фашисты бомбили и обстреливали из тяжелых орудий порт, несколько раз пытались прорваться к городу. Как стало известно несколько позже, гитлеровцы для этой цели даже сняли часть сил с туапсинского направления.
В начале сентября 1942 года гитлеровцы вышли к северной окраине города Новороссийска. После упорных боев им удалось захватить железнодорожный вокзал, элеватор и порт. Положение до крайности осложнилось.
Батарея Чигрина повзводно заняла огневые позиции на северо-западной окраине города. Начавшийся с утра дождь около полудня прекратился. Выглянуло солнце. Легкий ветерок принес с моря приятную свежесть. Терпкие запахи южных растений потекли над раскаленной землей. Осень едва коснулась здешних мест. В обильной зелени нет-нет да и проглядывали ярко-красные листья кленов и каштанов.
Взводы батареи были поставлены на танкоопасных направлениях с задачей не пропустить противника в направлении кладбища.
— Остановка «Живые и мертвые», — обронил взводный балагур красноармеец Веснушкин. — Тут мы, братцы, значит, встретим супостата. Ничего, местечко подходящее. Покойнички рядом. Вот только церквушки не видно да и попа…