— Кажись, поджали хвосты гитлерюги, товарищ младший лейтенант, — пробасил командир расчета Иван Максимов. Лицо его в разводах от пороховой гари было радостным, большие карие глаза блестели.
— Думаю, Ваня, фашисты отошли временно, — ответил Васнецов. — Соберутся с силами и опять пожалуют. Поселок и железнодорожную станцию, по всему видно, противник сдавать не намерен.
— Товарищ младший лейтенант, смотрите, никак, бронепоезд! — встрепенулся старший сержант Максимов.
Васнецов вскинул бинокль к глазам. Из-за деревьев, скрывающих железнодорожную станцию, выползал вражеский бронепоезд. Медленно, словно на ощупь, двигался по рельсам. Вслед за паровозом выплывали платформы с жерлами орудий крупного калибра. «Вот чей грохот нас сопровождал», — мелькнула у Васнецова мысль.
Пройдя с полкилометра, бронепоезд замедлил ход и остановился. Земля вздрогнула от залпа. Фашисты вели огонь справа от железнодорожного полотна.
— Завалить бы! — обронил сержант Фадеев.
— Неплохо бы, как ты выражаешься, Илья, завалить. Но как подобраться? Вот в чем вопрос.
Очевидно, не только они думали об этом. Ближе других к железной дороге находилась первая батарея.
Старший лейтенант Чернышев развернул орудия на заманчивую цель и открыл огонь. Недолет.
— Далековато! — резюмировал Чигрин. — Метров на семьсот поближе бы.
Бронепоезд произвел несколько залпов и скрылся в сторону станции. На огонь батарейцев фашисты не обратили внимания. Очевидно, знали возможности орудий. Вскоре немцы вновь предприняли атаку. Пока батарейцы отбивали натиск наземного врага, налетела авиация. Самолеты сбросили бомбы неточно. Едва они улетели, два расчета на руках поволокли орудия к железнодорожной насыпи, а другие оставались на месте в готовности поддержать ушедших огнем.
— Молодцы! — не удержался старший лейтенант Чигрин. — Решили потягаться с бронепоездом. Нужно помочь, Васнецов. Давай-ка на огневую Чернышева.
Взвод занял позицию первой батареи и временно принял на себя огонь танков, артиллерии и минометов врага. Схватка продолжалась минут сорок, затем противник отошел.
Развязка произошла во второй половине дня. Сначала фашисты не обнаружили замаскированные орудия первой батареи. Когда же спохватились — было поздно. Один из снарядов угодил в паровоз. Взорвался котел. Стальные платформы на время потонули в клубах пара. Многотонная махина подпрыгнула, накренилась и поползла с насыпи.
Бойцов, наблюдавших за этой картиной, захлестнула радость. Они бросали вверх шапки, рукавицы, кричали сипловато: «Молодцы! Так их, чернышевцы! Бей, души фашистских извергов!»
Даже гитлеровцы прекратили огонь: видимо, необычное зрелище их потрясло. Батарея Чернышева продолжала интенсивный огонь, сосредоточив основное внимание на непораженных платформах. Вскоре одна из них занялась огнем.
С платформ по чернышевцам ударили орудия и пулеметы. Батарея начала нести потери. Был ранен командир первого орудия. Его заменил наводчик Вайк Левонян. Место наводчика в соседнем расчете занял красноармеец Андрей Путылин.
Чернышевцы продолжали единоборство, пока остальные платформы не охватило огнем.
С вражеским бронепоездом было покончено. Безусловно, по своей огневой мощи враг во много раз превосходил чернышевцев. И все же фашисты потерпели поражение. Инициатива сметка, дерзость комбата, храбрость и выучка его подчиненных сделали свое дело. Воистину: в тот день пробил звездный час Михаила Чернышева.
Под вечер пошел снег, началась поземка. Фашисты ослабили напор. К батарейцам прибыл заместитель командира полка майор Синельников.
Явно чем-то озабоченный, Сергей Осипович подошел к Чернышеву.
— Готовь, старший лейтенант, дырочку для ордена. Но вначале разведай, что творится по ту сторону Хапров. Давно не слышу голосов батарей Зайкова и Лысенко.
Действительно, из-за Хапров не доносилось орудийных выстрелов. Поначалу не обратили на это внимания: своих дел было по горло. И только теперь прислушались. Но, кроме свиста ветра, ничего не услышали.
Чернышев на бронетранспортере убыл на задание. Обогнув Хапры, он разыскал огневые позиции батарей, по которым вели огонь фашистские танки. Батареи не отвечали.
«Что же у них случилось? — раздумывал офицер. — Почему молчат? Вышли боеприпасы или все погибли? Не может быть! Кто-то должен остаться. Да и фрицы ведут огонь. Какой резон обстреливать пустое место. Тут что-то неладно».
Чернышев связался по рации с командиром полка, доложил обстановку.
— Разрешите обойти и ударить по фашистам с фланга, — запросил он. — Драпанут фрицы, наверняка. Тогда выявим, почему молчат Зайков и Лысенко.