— Успею, товарищ лейтенант! Еще как успею!
Долго еще у орудия шел разговор. Взвешивали все до мелочей: и как лыжи для орудия сделать, чтобы в болоте не увязли, и как тропу проложить, чтобы немцы ее не засекли даже с воздуха, и еще много-много разных вопросов было обговорено. Когда споры умолкли и все было решено, лейтенант пошел к командиру батареи.
Старший лейтенант Портянов выслушал Васнецова. Долго смотрел на него. Затем, покачав головой, сказал:
— Не чуди, Коля! Ни расчета, ни орудия после первого выстрела не будет. Фашисты вас живьем сожрут и пикнуть не дадут. Да и от Бати влетит. Тебя он прислал к нам изучать противника. А тут…
— Минута нужна. Одна минута! Два выстрела, а там уйдем. Фрицы к нам не сунутся, они болота боятся, — уговаривал Васнецов командира батареи.
— Ну ладно, иди готовь все, а я свяжусь с командиром полка. Если разрешит, сам к тебе приду, — сдался в конце концов старший лейтенант…
В заботах, тревогах и подготовке к этой маленькой, но отчаянной вылазке время летело быстро. Васнецов не заметил, как подошла пора начинать задуманное.
Короткая летняя ночь опустилась на болота и перелески нейтральной полосы. Над темными провалами гнилой воды, над зарослями осоки стлался густой туман. Очертания кустов расплывались в пелене и принимали причудливые формы, заставляя вздрагивать и настороженно вглядываться в мягкую серую мглу. Голоса стали глуше. Высоко-высоко в небе просматривались звезды, но тут над болотом густыми волнами плыл и плыл туман.
Васнецов и Фадеев осторожно двигались впереди орудия, прощупывая тропу длинными жердями. Казалось, тропа была хорошо знакома — дважды прошли по ней артиллеристы. Но то было вчера, а сегодня ночью все представлялось другим, новым.
Эти пятьсот метров прошлой ночью были тщательно подготовлены артиллеристами и соседями-пехотинцами. В особо трудных местах сделали настил из жердей, немного утопив его в болоте, чтоб не просматривался. Неприметными вехами обозначили маршрут. На сухом участке подготовили огневую позицию, а рядом капонир — для укрытия пушки. Немного в стороне накануне ночью вырыли окопчики для расчетов. Замаскировав все, усталые, вымокшие, вернулись в расположение взвода.
— Ну, черти болотные, сушиться и спать! — скомандовал Васнецов и, доложив командиру батареи о проделанной работе, тоже попробовал было уснуть.
Сон не приходил, одолевала тревога. Все ли хорошо сделали, не заметят ли чего фашисты? На рассвете лейтенант долго наблюдал за поведением противника, придирчиво всматривался в знакомую картину нейтральной полосы. Постепенно тревога отступала — все было спокойно.
— Ни черта фрицы не заметили, — успокоил Николая командир стрелкового взвода.
К вечеру на огневую позицию пришел командир батареи Портянов.
— В случае чего огоньком поддержим. Командир полка договорился с начальником артиллерии дивизии. У них там все пристреляно, — обрадовал он Васнецова.
Времени еще оставалось много, и они несколько раз разбирали с орудийным расчетом подробности предстоящего поединка. Ждали ночи…
И вот они уже на болоте.
Тихие сполохи осветительных ракет и редкие пулеметные очереди были привычны и, казалось, совсем не нарушали спокойствия тихой летней ночи. Небольшая группа людей медленно двигалась по болоту. И только когда осветительная ракета повисла вверху, лейтенант скомандовал:
— Ложись!
И все замирало: орудие, по самый лафет утонувшее в болотной жиже; люди, тянувшие его. И тогда даже им, Васнецову и Фадееву, трудно было различить в этих бесформенных темных пятнах своих товарищей.
Гасла ракета, и опять звучала тихая команда «Вперед!», поднимавшая артиллеристов. Натягивались лямки, и на солдатские плечи наваливалось орудие. Под ногами чавкала жижа, неохотно выпуская из своих тисков орудие и людей. То и дело слышались неясные всплески — значит, оступился кто-то, шагнул в болото по пояс, а то и по самую шею…
К двум часам ночи подтянули орудие к нужному месту.
— Ни пуха!.. — сказал сержант-пехотинец, и соседи ушли, пропали в тумане.
Артиллеристы остались одни.
— Орудие к бою! — тихо скомандовал Васнецов и сам бросился помогать расчету.
Работа спорилась. Переговаривались шепотом.
— Заряжать? — опять прозвучал тихий вопрос, и тут же заряжающему в темноте передали снаряд.
Готовое к выстрелу орудие осторожно накрыли сеном, стараясь укладывать его слежавшимися пластами. Васнецов отошел в сторону, подождал, пока вспышка осветительной ракеты хоть немного пробила туман, и внимательно осмотрелся. Копна как копна, вроде бы все хорошо. Расчет занял свои места в окопах.