Пулеметный огонь фашистов становится яростнее. Прикрываясь щитом, артиллеристы проворно толкают орудие к укрытию.
Лейтенант Васнецов видит, как на станину пушки валится наводчик, и бросается к нему. На правом плече раненого быстро расплывается красное пятно.
— Лейтенант, танк уходит! Танк!.. — слышит Николай голос командира орудия и видит, как первый подбитый «тигр» начинает уходить за высоту.
Одним прыжком Васнецов вырывается к прицелу. Руки привычно ложатся на маховики подъемного и поворотного механизмов.
— Все в укрытие! Фадеев, заряжай! — командует лейтенант, а сам ловит танк в перекрестие прицела.
По щиту орудия щелкают пули и, рикошетя, уходят в небо.
— Огонь! — командует лейтенант и делает выстрел.
Орудие подпрыгивает и чуточку отъезжает назад. Пороховой дым и облако пыли на доли секунды закрывают фашистский танк и всю высотку, но Васнецов знает, чувствует всем существом своим, что выстрел удачный.
Когда дым рассеялся, орудие и весь расчет уже были в укрытии.
Над островком забушевали разрывы снарядов. Несколько немецких пулеметов длинными очередями били по нему. Мины ложились все ближе и ближе.
«Где же наши? Что молчат?» — тревожно думал лейтенант.
Как бы в ответ на его мысли передний край немецкой обороны накрыли разрывы — заработала советская артиллерия. Гитлеровские пулеметы потихоньку замолкли. Высоко в небе пронеслись тяжелые снаряды, и где-то далеко прогремели глухие разрывы. Минометный обстрел закончился. Установилась напряженная тишина.
— Все живы? — крикнул Васнецов.
— Живы, живы! — донеслось из соседних окопов.
— Левонян, как дела? Раненая рука сильно болит?
— Ничего, терпеть можно.
Прошло совсем немного времени, и гитлеровцы опять начали интенсивный обстрел. Затрещали пулеметные очереди, стали рваться мины и снаряды. И все это — против одного орудийного расчета.
Ответный огонь советской артиллерии на время вынудил фашистов замолчать. Короткая передышка — и опять все сначала.
Казалось, огненным схваткам не будет конца. Так, в налетах артиллерии, в пулеметных очередях, в свисте пуль и снарядов прошел вечер. Наступила ночь. Но Васнецов не спал. Гитлеровцы время от времени с различным интервалом вели артиллерийский огонь по отдельным участкам болота, надеясь накрыть артиллеристов. В предутренней мгле вывел лейтенант своих артиллеристов в расположение батареи…
Уже вечером, когда Васнецов, хорошо выспавшись, пил у комбата чай, Портянов спросил у него:
— А ты, Коля, знаешь, сколько времени вел бой станками?
— Нет… Не засекал. Не до того было, — чистосердечно признался.
— Полторы минуты, Коля. А ведь обещал за одну минуту управиться.
— В следующий раз, Ваня, управлюсь за минуту.
— Добро. Слушай, Батя вначале хотел взгреть тебя за идею, мол, не своим делом занимаешься, да и меня сбиваешь, но вступился начальник штаба полка. Он в тебе души не чает. Говорит Бате: «Григорий Митрофанович, как чирьи на энном месте, эти танки у нас. Васнецов дело предлагает». А теперь награда тебе выходит.
— Брось, Ваня, какая тут награда. Для дела нашего общего старался.
— Нет, нет. И не говори. Буду ходатайствовать.
Отзвенел соловьиными трелями май, отшумел метелью цвет тополя. Вступило в свои права лето. Воины догадывались: вот-вот фронт двинется вперед; у пехотинцев произошла смена — первый признак предстоящих боевых действий; на соседнем участке обороны проведена разведка боем.
Командир полка был в приподнятом настроении.
— Ну вот, товарища, пробил и наш звездный час, — говорил подполковник. — Сегодня получена боевая задача.
Данильченко поэтапно ознакомил офицеров с планом действий стрелковой дивизии, которую полк будет поддерживать в предстоящем прорыве обороны противника, обратил внимание на систему прикрытия танкоопасных направлений.
— Конкретно задача будет поставлена в приказе, — произнес Данильченко. — Начальник штаба над ним работает. Как будет готов, сразу же доведем до вас.
После совещания командир полка пошел на огневые. Расспрашивал командиров орудий, наводчиков, номеров расчета о целях, которые предстояло уничтожить в ходе прорыва.
Утром 24 июня 1944 года гулкий залп возвестил о начале артиллерийской подготовки. Радостно было ощущать возросшую мощь армии. Огневой смерч вздыбился над позициями противника. В радиусе двух километров сотрясалась земля. Артподготовка закончилась массированным залпом гвардейских минометов. Стрелковые подразделения поднялись в атаку.