— Теперь у нас почти полный орудийный расчет из Васнецовых. Каково, товарищи? Семейные династии идут укреплять нашу армию! Это же здорово!
Братья ждали Кольку у двери, за которой заседала комиссия. Встретили радушно. Так Николай перевернул еще одну страницу пока неведомой жизни. Братья поздравили его и взяли над ним шефство.
В середине июня сорок первого старшие Васнецовы сдали государственные экзамены, а двадцать четвертого училище провожало выпускной курс на фронт. Торжественного ритуала не было. В тревожном молчании замерли курсантские шеренги. Начальник училища — немногословный пожилой полковник — чеканил слова:
— Родина в опасности. Фашисты бросили против нас армаду самолетов, танков, мотопехоты. Они хотят уничтожить советский строй, а это значит — нас с вами. Сапог гитлеровского солдата топчет землю Отечества. Будем стойки и мужественны! Дадим отпор агрессору!
Потом началось прощание.
— Будь здоров, Николай, — обнял младшего брата Александр.
— Счастливо оставаться, — пожал руку Алексей.
— Если доведется, — стиснул в объятиях Сергей, — поклонись от нас бабушке Матрене. Скажи ей, солдатской чести не уроним. До встречи, братишка!
Труба сыграла сбор. Мимо курсантского строя печатали шаг выпускники. Они шли в пекло войны, шли с огромным желанием возмездия, уверенностью в победе. Николай поискал глазами братьев. И когда уже не надеялся найти их в общем строю, обернулся Алексей. Он поднял руку.
— До встречи, Колюха! — донеслись слова.
— До встречи, Алеша!
Война изменила жизнь училища. Курсанты сразу посерьезнели, еще внимательнее стали относиться к занятиям, тренировкам. Все с тревогой вслушивались в сводки Совинформбюро. Отмечали на картах оставленные советскими войсками города.
Вскоре дыхание фронта приблизилось и к Смоленску. Начались налеты вражеской авиации. После одной из бомбежек загорелся склад вещевого имущества училища. Курсантов стали привлекать к дежурствам по гарнизону, розыску диверсантов. Совместно со стрелковыми частями училище принимало участие в уничтожении фашистского десанта.
В один из дней был получен приказ об эвакуации училища, Быстро погрузили в вагоны учебно-материальную часть, продукты. Эшелон двинулся в путь. Застучали колеса на стыках рельсов. В окна и двери теплушек врывался упругий ветер. Курсанты с тоской покидали знакомые места.
На остановках — разудалые переборы гармошек, песни, женский плач. Шел призыв в армию. Курсанты спешили к репродукторам и с затаенным дыханием слушали сводки.
В двадцатых числах июля училище прибыло на станцию Ирбит. Здесь, в небольшом таежном городке, курсанты приступили к учебе. Время было тревожное. Советская Армия под натиском превосходящих сил врага отходила на восток. «Когда же? — спрашивали курсанты друг друга. — Когда наши погонят гитлеровцев?»
— Остановим, обязательно остановим, — говорил комиссар дивизиона старший политрук Пашнин. — Нужно время. Видели, какие силы двигались навстречу нам? И все туда, на фронт. Наша с вами задача, товарищу, учиться, осваивать артиллерийскую науку. И чем скорее освоим, тем лучше. Этого требует Родина. Ни на день нельзя допускать послабления, упрощения.
Пашнин прибыл к ним в начале октября. Пожилой, сутуловатый человек, на котором еще нескладно сидела военная форма, по натуре простой, душевный, бывший преподаватель истории, он как-то сразу стал дорог всем.
— Советская Армия не только остановит, но и погонит вражескую нечисть из-под Москвы, — говорил комиссар. — Так было не раз, так будет и теперь! Россия никогда не стояла на коленях. Тем более сейчас, когда ее народы познали свободу, равенство, братство. Повернуть вспять историю человечества невозможно!
Таким был комиссар дивизиона.
Занимались по десять — двенадцать часов. В классах, в поле при пятидесятиградусных морозах. Все торопились: преподаватели — больше передать, а курсанты — взять знаний. Вести с фронтов по-прежнему приходили нерадостные. В октябре враг прорвался в Крым, в ноябре фашисты овладели Ростовом-на-Дону. Тяжелые бои шли под Москвой и Ленинградом.
В Ирбит начали прибывать эшелоны с ранеными. Здесь, в глубоком тылу, их окружали заботой и вниманием. Как-то погожим морозным днем курсанты отправились в госпиталь. Разошлись по палатам. К Васнецову подбежал Ваня Савин.
— Колька, куда ты запропастился? Пляши! Знаешь, кого я встретил? Александра, брата твоего!
— Да ну?!
— Вот тебе и ну! Лежит через две палаты. Заходим, представляемся. Один из раненых улыбается и спрашивает: «Из смоленского, значит, ребята? Я тоже из него. Этого года выпуска. У меня братишка там остался. Васнецов Николай. Случаем, не знаете?» — «Как же, — говорю, — в одном взводе с ним». И сюда бегом.