Пока большинство экипажей были заняты борьбой с танкетками, немцы подожгли еще три легких танка бригады и один Т-34, сгорела и одна самоходка полка. Но пылали и три танка противника. Теперь во главу клина выдвинулись «фердинанды». Несмотря на точные попадания в лоб наших снарядов, они безостановочно шли вперед, приближаясь к передовой. Чуть опережая их, ползли танкетки со своим смертоносным грузом — целые веера трассирующих пуль отскакивали от их корпусов, не нанося им никакого вреда, а от прямых попаданий орудий, минометов и противотанковых ружей их спасали операторы хитроумным маневрированием на местности. По взрывоопасным танкеткам открыли огонь и скорострельные зенитные пушки с ближайших огневых позиций — но тоже пока безрезультатно! Эта неуязвимость стала пугать экипажи, все понимали: еще несколько минут промедления — и наши танки и самоходки начнут взлетать на воздух! Наконец, всем на радость, с оглушительным взрывом исчезла одна страшная танкетка, подошедшая ближе других к переднему краю, вероятно, ее все-таки подбили зенитчики. Но еще две торпеды, обходя сгоревшие танки, продолжали свое жуткое движение! Одна по-прежнему шла на машину Леванова, другая — на экипаж уральцев старшины Саши Минина.
Приказав наводчику бить по «тигру», стрелявшему из-за холма, я пытался выйти на связь с Левановым. В эфире, как всегда, творился невообразимый хаос, мешались обрывки немецких фраз, резкие разговоры, команды наших командиров. С большим трудом установил наконец связь и, дав команду перейти на запасную волну, передал Леванову короткое распоряжение:
— Иван, бей только по танкетке! И проверь готовность машины на случай выхода из окопа!
— Понял, выполняю!
Его наводчик израсходовал на танкетку уже три снаряда, но не добился прямого попадания, окаянная подползала все ближе и ближе! Мы же никак не могли ему помочь, продолжая дуэль с «тигром» — он избрал нас своей мишенью, и в этом единоборстве сила была не наша, мы сражались в разных весовых категориях: в любую минуту он мог зажечь нас, и если бы не маскировка дымовыми гранатами... Очередным выстрелом Королев всадил наконец снаряд под самую башню «тигра», заклинил ее — пушка вражеского танка потеряла возможность поворачиваться! Прикрывшись дымовой шашкой, «тигр» развернулся и в облаке дыма начал отходить, в этот момент Валерий выстрелил ему вдогонку — и попал! Экипаж выскакивал из башни и падал плашмя на землю. Длинная очередь из трофейного пулемета, выпущенная заряжающим Плаксиным, прошла над башней — мимо черномаечников! Промазал наш Вася! Уязвленный Василий поносил фрицев вместе с их фюрером, пока его не притормозил Олейник:
— Вася, ты хоть и поднаторевший пулеметчик, но не умеешь стрелять по прыгающим фрицам — целился в головы, а попал в белый свет, как в копеечку. Вот если б ты целился в мягкое место, попал бы как раз в головы.
— Тоже мне, инструктор нашелся, — обиделся Василий, — не понимаешь, что пулемет-то не наш, пристреляться надо.
— Точно! — вступил Валерий. — Отнюдь не хочет он по своим бить!
— Валерий! Цель — ближайший танк! — скомандовал Королеву, прервав перепалку. В то же мгновение самоходку сильно тряхнуло и разом охватило пламенем моторное отделение. Экипаж заволновался, заживо сгореть никому не хочется!
— Виктор, сбивай пламя двигателем! — приказал Олейнику.
Взревел мотор, с визгом крутанув мощный вентилятор, и пламя, оседая, уменьшаясь в размерах, упало вниз. Но, как только завели мотор, вновь появился сначала дымок, потом тоненькие блики огня. Схватив огнетушитель, я выскочил на крышу моторного отделения. Пенистая струя из раструба упорно боролась с бело-синим пламенем горевшего масла и наконец свела его на нет. Влезая обратно в башню, окинул взглядом поле боя и с холодящим сердце изумлением увидел, что примерно на полпути к оврагу отбивают атаку фашистов недавно ушедшая рота автоматчиков и ремонтники, а на самоходке Фомичева во весь рост стоят немцы в темных эсэсовских мундирах! Сомнений не было, экипаж Фомичева попал в ужасное положение!
— Плаксин! По фашистам на самоходке Фомичева! Из пулемета! Огонь! — скомандовал заряжающему.