– Товарищ! Извините! Это, что, сырокопчёная? Мне там только что сказали, что закончилась.
– Продавцы её знакомым отложили, – доложил мне обыватель. – Но мы на них насели вдесятером! Заставили достать из-под прилавка. И народу отпустить!
– Вот же сволочи!..
Я ринулся обратно в гастроном.
Всё та же рыжая с бюстом, едва лишь заметив меня на пороге, оповестила:
– Гражданин, сырокопчёная закончилась!
– Как закончилась? Только сейчас продавали! Я видел! Вы её знакомым отложили подлым образом!
– Вот та, которую отложили, тоже уже закончилась, – невозмутимо ответила продавщица. – Она, что, ждать вас будет? Вон, варёную возьмите.
– А вы мне не указывайте, какую брать! – сорвался я. – Вредители проклятые! Колбасу от народа скрываете, вот он потом и готов из-за этого всё на неё променять! Сталина на вас нету! Он бы живо таких расстрелял! И порядок навёл бы!
С этими словами я поспешно ретировался из магазина, не дожидаясь развития перебранки или, того хуже, драки.
Ладно, зайду снова в хлебный, кирпичик возьму себе. Вроде, дома ещё сайра оставалась…
9.
Когда я заходил в свой подъезд, одна бабка на лавочке пробурчала:
– Ишь, вернулся уже! Агитатор-антисоветчик…
Ну, отлично. Людмила Васильевна не только сдала меня ментам, но еще разболтала об этом событии на весь подъезд. Теперь со мной знаться никто не захочет… Хотя наплевать! Может, я и сам-то с ними знаться не желаю! Вот уеду в Москву, а они тут пускай остаются! Всё равно ведь, если Родину спасать, то из Москвы, а?
Я всё ещё был на эмоциях после истории с колбасой и продолжал мысленный спор с грудастой продавщицей. Вообще, когда я на эмоциях, то всегда вспоминаю товарища Сталина. Это успокаивает как-то. Вообще думаю, если бы я попал в сталинские времена, а не в эти, то дела бы шли намного лучше. Настрочил, куда надо, – и дело сделано!
Проходя мимо квартиры Люды, я представил, как туда звонят чекисты в галифе и подпоясанных рубахах. А снаружи их ждёт чёрный воронок! А в нём – продавщица и бабка вот эта! Сидят на цепи. И рыдают.
Вот так им!
От мечтаний сразу стало веселее.
Дома я взялся за поиски макулатуры. План спасения Союза ещё не был ясен, а вот устраивать свой быт здесь надо было уже сейчас. Попаданцы ведь всегда так: первые три-пять томов надо, чтобы освоиться в новом мире. А потом уж, с шестого-седьмого, за дело берутся. В общем, так как прошлым вечером я сильно тосковал, мне нужно чтиво. А для его получения, в свою очередь, нужно всяких бумажек набрать… Что ж, поищем!
Через час на диване образовалась изрядная куча того, чему было назначено сдаться в макулатуру. Были там и батины тетрадки, и бабушкины записи рецептов, и схемы какие-то (думаю, дедовы) – моя маленькая месть им всем за то, что убежали в моё время и закрыли мою дверку. Туда же пошли старые газеты, найденные на балконе: то ли в них хотели что-то завернуть, то ли тоже сдать планировали. Ещё я подумал прибавить к макулатуре некоторые книжки – неплохие, но уже прочитанные мною. Не стал. Забоялся создать временной парадокс. Ведь если я сдам их сейчас, то потом, в XXI веке, уже ведь не прочитаю? Тогда в лучшем случае я абсолютно забуду их содержание. А в худшем… Не знаю. Не хочется проверять.
Потом я начал рыться по шкафам и там наткнулся на кипу ещё каких-то бумажек. Пригляделся – это письма старые! Я вспомнил, что у бабушки действительно лежала куча писем, сохранившихся чуть ли не с прошлого века. Я маленький хотел их почитать, но мне не дали. Потом я подрос, запрещать стало некому, но эти письма больше не попадались мне на глаза, и интерес к ним угас. А теперь…
Я развернул одно из писем и прочёл: «Здравствуй, Маруся! У меня всё хорошо. Вова, Сима и Таня здоровы…»
Тут чтение прервал звонок в дверь.
Капец! Это снова, наверно, менты! По-любому, какая-то бабка сказала им, что убежал из-под стражи опасный антисоветчик! Сейчас опять к Рожкову поведут. И тогда уже точно посадят…
– Кто там? – спросил я.
– Здравствуйте, я ваш сосед с пятого этажа, – отозвались из-за двери. – Пришёл знакомиться.
В голове сразу включилась заставка из передачи «Криминальная Россия». Открывать или нет? Страшновато. Хотя… Мосгаз уже расстрелян, Чикатило пока что не начал, а для Фишера я слишком старый. Ну, и потом, в советское время все были дружные, соседи общались, бандиты по улицам не ходили…
В общем, я уговорил себя открыть.
На пороге стоял человек примерно моего возраста или чуть моложе. Клетчатая рубашка с коротким рукавом, штаны как от костюма, самые дешёвые тряпичные кеды; причёска а-ля Тынис Мяги, комплекция – тоже; очки на носу. В общем, среднестатистический товарищ.