Но вскоре молчание стало давить на плечи, потому, когда оба спустились и направились к кабинету врачихи, Марго ляпнула:
— В любом случае, Олег наш друг, и он не такой.
Сергей дёрнул к ней голову, а Марго тараторила дальше:
— И как бы кто о нём ни говорил, он не виновен во всех этих событиях. Вот. — Марго выпустила то, что копилось в ней последний месяц. Стало легче, но девчонка всё же надулась, не понимая — сетовать на собственную разговорчивость или на резкость брошенных фраз.
Сергей рядом хмыкнул, складывая руки в карманах. Марго это подстегнуло продолжить бравый монолог:
— Вот у меня фамилия Снегирёва, да? Марья Марфовна в честь снегиря назвала, угу, да? — Ответа от Сергея она не ждала, потому как сама была способна его дать:
— Но я же белая. — Марго вскинула руками и указала на себя. — Потому то, какие ярлыки на нас вешают обстоятельства, не значит, что оно таким будет.
— Факт, — коротко обозначил Сергей. Марго покосилась на него исподлобья: обычно разговорчивый и не упускающий ни единой возможности развить из дури лекцию Сергей что-то больно по-Волковски отвечал скромным «факт».
От переизбытка противоречивых чувств — паники от новостей, смущения за абсурдность монолога и злости на короткий ответ на подобный монолог — Марго слегка стукнула Сергея кулаком в плечо.
— Опять издеваешься, — буркнула она.
— Да что ты и…
Сергей резко замолчал. Марго уже повернулась к нему, чтобы точно высказать всё накопившееся, как Разумовский вдруг схватил её за бок руками и утащил за колонну. Марго возмутилась, но затем расслышала приближающиеся шаги, тогда оба притихли.
Кто-то разговаривал, причём беседа шла около каких-то мелочей: о поставках, о погоде, о партиях — о всяких вещах, какие Марго слышала от тёток со страшным названием «бухгалтерия». Мимо колонны прошли двое и свернули в коридор, какой вёл к пристройке с кухней и столовой.
В пухлой даме с вечным начёсом Марго тут же признала директрису — Ларису Иннокентьевну, а вот второй оказался ей незнаком и был он… М-м-м. Одним словом — щегол. В наглаженном чёрном костюме с брюками-стрелками и…
По коридору эхом прокатился смех директрисы. Марго втянула голову в плечи и посмотрела на Сергея, который цепко следил за удаляющимися. Услышанный смех показался ей противоестественным, странным и неприятным — таким, какой не соответствовал сегодняшнему дню.
Когда двое снова свернули в коридоре дальше, Сергей вышел из-за колонны, Марго за ним. Оба переглянулись и были привлечены другими шорохами — дверь медицинского кабинета открылась и внутрь зашла врачиха. Марго разочарованно выдохнула: лекарства теперь точно не удастся получить. «И как быть?» — задалась она вопросом, на какой не могла отыскать ответа, зато сознание тут же подкинуло образ больного Олега, который хоть и делал вид, что всё с ним в порядке, бледнел, как вампиры в полнолунье. Не то чтобы она, конечно, каждое полнолунье с вампирами встречалась, но что-то да знала.
— Выкурить не получится, да? — цокнул Сергей, скривив губы.
— Угу, — мрачно подтвердила Марго, вспоминая прошлую попытку. — Зада своего не оторвёт, да и нас она знает. Поймёт, — и, набрав глубже воздуха, резюмировала:
— Мым-ра.
Сергей покосился на неё и потопал в холл, а Марго с коротким «ну что?» поплелась следом. Мазнув себя по носу, Снегирёва хмыкнула — будто сам Разумовский никогда не называл как-нибудь то шнурей, то учителей. «Ну и пусть», — Марго зевнула и решила подумать над тем, как вскоре они окажутся на пути к китризке, а там можно и в «магазин» забежать.
«О! Точно!»
— Заглянем в Перетлёнок? — поравнявшись с Сергеем, предложила Марго и, словив его взгляд, прежде, чем друг затянул тираду о воровстве, сходила козырем или… атакующей фигурой:
— Еда у нас кончается. Плюс посмотрим, что из овощей.
Сергей вздохнул — и вздох всё-таки стал красноречивее любых других слов. Своим вздохом Разумовский побил ту самую атакующую фигуру Снегирёвой, или, как по-умному, шах объявил. «Или не шах?» — снова Марго запуталась в этих шахматах.
— Ладно, только не в тот же, — предложил «мировую» Сергей.
— И не собиралась, — тут же откликнулась она, повеселев. — Пойдём в тот, что через пять кварталов, а по пути в другие магазины заглянем, вдруг кто матрас выкинул или ещё чего … тёплое.
Марго зябко поёжилась.
— Спать на полу жёстко, — пожаловалась она, припоминая условия китризки.
Сергей — братец по несчастью в убежище — кивнул, соглашаясь. И оба воспитанника словно заключили перемирие между их армиями. Вот только беда пришла оттуда, откуда оба «полководца» не предусмотрели. Уже оказавшись в холле, Вместе услышали оклик:
— Марго, Сергей!
Оба резко повернулись. К ним спешила Ольга Петровна. Марго скользнула взглядом на охранника, который так и посмотрел на них, на вахтёршу, которая также отвлеклась от перебора ключей, и заключила: «За-са-а-а-да».
— Если кинемся, эти остановят, — тихо прошептала она, глазея, как Ольга Петровна сошла с лестницы.
— Факт, — подтвердил Сергей.
— Если останемся, то придётся лгать.
— Тоже факт.
— И-и-и если что… — Марго помедлила, — рукоприкладствовать не имеют права.
Вместе переглянулись, и Снегирёва ляпнула:
— Ну что?
— Марго, Сергей. — Ольга Петровна, наконец, достигла их и замолчала, взяв себе паузу, чтобы отдышаться, а оба воспитанника принялись использовать это время, чтобы осмотреть её и найти вероятную угрозу.
По правде, Марго могла отдать должное вечно унылой воспитательнице их потока. За прошедшие несколько дней она проявила внезапную для всех прыть и трижды пыталась их перехватить, вот только также трижды Сергей и Марго сбегали, едва заметив образ Ольги Петровны в коридоре. Бегать за ними воспитательница не стала, да и не солидно это, потому подобной мелочью от взрослых Вместе успешно пользовались, чтобы не попадаться под неудобные расспросы. Однако сегодня, видимо, оба слишком расслабились и потеряли бдительность — сначала встревожила обоих новость о Беслане, потом состояние Олега, следом необходимость прятаться от директрисы, которая, оказывается, умела смеяться, и в завершении горечь от потерянной возможности добыть лекарства третьему Вместе.
«Да, расслабились», — угрюмо подумала Марго, украдкой оглядывая холл.
А теперь и не сбежать из него, где целых три взрослых.
— Да, Ольга Петровна? — подал голос Сергей.
Марго упрямо смолчала — парламентёром среди них троих Сергей был горазд, а потому она продолжала таращиться на воспитательницу и прикидывать варианты, как всё же сбежать. Её взгляд цепко изучил вечно облезлую серую мохнатую накидку с «висючками», худенькие ручки, болезненно-бледное лицо, на чьих щеках едва проглядывался румянец, и усталые глаза.
Ольга Петровна сдержанно им улыбнулась. Марго нахмурилась: «Ну точно чего задумала». Подозрения стало к ней больше, а затем так тихо, будто озвученное должно было остаться между ними троими, воспитательница произнесла:
— Я знаю, что вы Олега укрываете…
Вместе вдохнули почти синхронно, на что Ольга Петровна помедлила.
— Помочь вам хочу.
«А это неожиданно», — Марго, не веря, моргнула и повернула голову к Сергею. Оба воспитанника переглянулись, отвернулись обратно к воспитательнице и не спешили давать ответа. Марго принялась размышлять, с чего бы Ольге Петровне помогать?
И в поисках ответа она снова присмотрелась к ней. Читать взрослых, которые умели контролировать эмоции, всегда было сложно, а по их воспитательнице с вечно отстранённым лицом вообще нереально сказать, лгала она, пыталась навлечь на них беду или, действительно, хотела помочь. Марго помрачнела, словив на себе взгляд блёклых глаз воспитательницы.
«Помощь», — раздалось гулким в сознании.
В Баторе воспитатели редко помогали, чаще ругали и поносили на чём свет стоит, чаще сами могли потакать устраивавшимся розням, чаще сами грозили пускай и не рукоприкладством, но душевой «терапией» или психушкой за чрезмерные эмоции, оттого поверить в по-мощь оказалось сложно. И всё-таки… Марго призадумалась. Ольга Петровна, пускай и была от шнурей, отличалась от них: тихая, спокойная, никогда не повышала голоса. Ну да, сама в себе, но что теперь? Все они чуточку чудики, и воспитатели схожи им в тон. Да и… что, если она и вправду могла помочь с Олегом?