— Мы не сможем заменить тебе семью, Марго, — говорил он сдержаннее и тише.
Марго не отреагировала на слова Сергея. Олег лишь приметил, как руки на плечах стиснули ткань поношенной куртки сильнее.
— Там у тебя будет забота и семья, — аргументы пошли по второму? Третьему? Кругу. — Да и Марья Марфовна всегда присматривала за тобой. Сейчас она получила возможность на удочерение…
— Не получила, — буркнула Марго, прерывая Сергея. — Разводный процесс только планируют закрыть, а не закрыли, потому не факт.
— Но шанс есть, — настаивал Разумовский и повернул к ней головы. Снегирёва по-прежнему пялилась в окно.
— Не хочу этот шанс. Да и подозрительно это всё.
— Что «всё»?
Марго прикрыла глаза, Сергей прямо глядел на неё, ожидая пояснений за это «всё». Снегирёва помолчала ещё несколько секунд, затем неохотно повторила:
— Да всё, — выдохнула она, открывая глаза и вновь втыкая в окно. — Она перебралась в Питер, — Марго пожала плечами, — нашла меня, помогла с коррекционкой, и что ещё от меня хочет?
— Помочь?
Снегирёва ядовито фыркнула, и даже Волков остался с ней солидарен улыбкой, только вот Разумовский очевидно не понимал, почему другие не видели очевидного в его парадигме аргументов и доказательств. Переглянувшись с Олегом, Сергей будто бы и обиду затаил, что оба Вместе сыграли во взаимную реакцию.
— Помощь, — растянула Марго. — Просто так не помогают.
— Помогают, — настоял Сергей.
— И это ты мне говоришь? — Она покосилась на него, и под её взглядом Разумовский стушевался. — Сам же всегда говорил о том, как сложно доверять, а сейчас настаиваешь на этом!
— Наше Вместе, — попытался оперировать Сергей.
— Это другое, — тут же осадила его Снегирёва, отворачиваясь обратно. — Мы три года вместе, прошли через многое, стали друг для друга большим, а тут непонятная забортовая, которая как клещ прицепилась! — буркнула она. — Сдалась я ей? Больная, взрослая детина, пускай отстанет и не липнет! Не хочу я к ней и не пойду.
— Марго…
Марго вздохнула, резко село прямо и обернулась к Сергею так, что тот аж опешил. Олег продолжал молча наблюдать за ними, как и поглядывать на людей вокруг. В утреннее время вагон был относительно забитым, некоторые спали, другие хмуро пялились в газеты и книги или «тупили» над кнопочными телефонами в игрушках или над тетрисами, но риск быть услышанными и наткнуться на какого-либо моралиста, какой станет допытываться до детей всегда присутствовал. Потому Вместе всегда старались проявлять бдительность, однако не часто получалось, особенно во время подобных ссор.
— Что Марго? — выдохнула Снегирёва. — Думаешь, это так просто? — Она качнула головой, шире распахнув глаза. — Что, я должна как пёс бежать за мелькнувшей рукой ласки, а? Просто вот так здравствуйте, я вас усыновляю…
— Удочеряю, — больше на автомате поправил Разумовский, чем ещё больше подлил масла в огонь.
Рука, какую Марго положила на спинку кресла, стиснула кожзаменитель сильнее.
— Я вас усыновляю, — упрямо настояла она и, намеренно не давая Сергею встрять, продолжила грубее:
— И всё. Так просто? Вильнуть хвостом, вскинуть морду и побежать, да?
Сергей вдохнул, говорил он всё также спокойно, однако едва ли Марго желала его слышать и послушать.
— Это же твой шанс обрести семью, какой у тебя никогда не было. Я, Олег, — Сергей указал на друга, на что сам Олег, поглощённый объявлениями, угрюмо покосился на него. «Вот только не надо меня ещё впутывать», — буркнул он про себя. Разумовскому взгляда хватило, и он отвернулся обратно к Снегирёвой.
— Мы не сможем заменить себе семью.
— Да уже заменили. — Голос Марго дрогнул. — Мне не нужны родители, как-то всю жизнь без них обходилась и буду обходиться! Нам всего два года до выпуска осталось!
— Это ложь, — парировал Сергей.
Марго опешила, сгорбилась, затем вспылила:
— Ты называешь мои чувства ложными? Серьёзно, Серый?!
— Тебе удобнее об этом думать, потому что тебе страшно, — попытался выкрутиться он и шлёпнул ребром ладони по раскрытой ладони другой руки, — потому что твоё доверие предавали, но неужели нужно из-за этого страха отказываться от шанса?
«Психолог, грёбанный», — подумал Олег и намеренно громко развернул газету. Сергей намёка не понял, меж тем Марго достигла своего края:
— А если я скажу, что этот страх мне жизнь спасал, тоже назовёшь его ложным, а? Я выживала в баторах, потому что страх и недоверие помогали не вляпаться в куда большую гадость! — Марго постепенно повышала голос. Олег тревожно оглядел толпу, приметил, как некоторые забортовые начали оборачиваться на них, отчего он посмотрел обратно на друзей — те не замечали происходящего, совсем забыв о бдительности. — Да, она помогала мне, но помогать и брать на попечительство — разные вещи! Это… другое.
Волков услышал рядом шёпоты, потому намеренно громко сложил газету, в какой закончились объявления. Вместе не отреагировали, тогда третий шикнул на них:
— Тихо вы.
Марго и Сергей глянули на него, выныривая одновременно из сформированного вокруг пузыря ссоры. Оба стушевались и притихли, как и постепенно меньше становился интерес у забортовых. А там электричка, замедляя ход, подкатывала к остановке: люди поднимались, уходили ближе к выходу, некоторые менялись местами, чтобы сесть рядом с коллегами или друзьями.
— Вместе ты доверилась, так доверься и человеку, который сделал для тебя многое, — раздалось от Сергея, и Олег резко повернул на него голову, почти обречённо думая над тем, что никогда — никогда — Серый не позволял в споре оставить последнее слово другому. — У тебя появится семья, любящий человек, способный дать защиту полноценно. Ты сможешь начать другую жизнь.
Электричка со скрипом остановилась. Люди морем сходили, заходили на их место другие — такое же море, что подсказало, что вагон причалил уже на окраине города. Марго терпеливо молчала, а Олег понял — худо дело. Глаза сделались на мокром месте, без того бледные руки побледнели сильней из-за силы, какой Снегирёва цеплялась за спинку кресла. Ноздри раздулись от частого дыхания.
— Да завались ты со своей семьёй, достал. — Она резко подхватила рюкзак и нагнулась, чтобы подхватить покоцанный скейт.
— Марго…
— И со своей второй жизнью завались!— Марго обернулась, чтобы ткнуть в Сергея пальцем, — Всё! Не трогай! — нырнула в толпу и устремилась в противоположный конец вагона.
Олег вздохнул — что и требовалось ожидать. Сергей встал, сделал шаг в «коридор», но был перехвачен другом: Олег ухватил его за локоть и кинул обратно на кресла. Разумовский притих и во все глаза уставился на молчавшего всю ссору Волкова.
— Сядь и не рыпайся, — отрезал он, снова разворачивая газету — на этот раз на выпуске новостей.
— Я… — стушевался Сергей.
— Хуже сделаешь, — оборвал его лепет Олег, переглянулся с ним и опустил взгляд на строки. — Когда остынет, тогда поговорите. Сейчас только бензин в огонь подольёшь.
Сергей выдохнул, пересел на место Марго, как и Олег подвинулся ближе окну, да спустил в ноги рюкзак. Оба также подвинули и свои скейты, вскоре рядом опустились забортовые.
Электричка со скрипом отъехала дальше, начала набирать ход, а в воздухе оседал морозный воздух, перемешанный с душком масла и стали — так пахло всегда на вокзалах и станциях. Сергей не находил себе места: ёрзал, то поглядывал в окно, то осматривал вагон поезда и начинал барабанить стопами по полу. Олег не реагировал, читая новости о том, что планировался к открытию отремонтированный новый зал ресторана «Макдоналдс» расположенном на углу Невского проспекта и улицы Рубинштейна — владельцы обещали новое оформление, детскую комнату и вообще всё самое совершенное. «Надо будет сходить, — подумал Олег и серьёзно представил в детской комнате угрюмых Марго и Сергея. — Ещё в колпаках этих дурацких. — Он почесал подбородок, продолжая раскручивать фантазию, следом вернулся к новостям и удовлетворённо хмыкнул. — Да, в колпаках. Хоть умора будет»