«Я ему что, Хоттабыч? Или Серый Волк?» — растянул Волков, вспоминая своих людей, затем припомнил кулон, спрятанный под защитными пластинами броника, и философски протянул: «Волк, но не серый и не идиот».
Укрываться в зоне боевых действий и наживаться на этом, исполняя контракты то на одну, то на вторую, то на третьи стороны — это одно.
Но попытаться вылезти за пределы этого кокона, где каждый выживал, пока власти мерились размерами калибров и религией, а скорее амбициями на власть, — это совершенно другое.
Более того при существующем сейчас цифровом рабстве почти нереально произвести переход. Вытащить по старинке вертолёт — так себе затея. Подорвут на границе как незарегистрированное лётное судно, а потом спишут на провокацию соседа-государства на радость пропаганде.
Да и это так, на будущее. Если ближе и самое основательное, то перетащить через границу наёмников — бывших контрактников — означало окончательно поставить на многих штамп «дезертирства», а это противоречило принципам их отряда. Они наживались на войне, пока она шла, но…
«Хм», — выдохнул Олег, зацепившись за «пока».
— Что по официалке? — вдруг спросил Волков.
Мёрдок помедлил, размышляя, затем, осматриваясь, проговорил:
— Финка поймал сообщения, что худо с каждой неделей. Есть прогноз, что полгода и конфликт подавят.
— Мгм, — Волков задумался.
Конечно, аналитикам верить — себя не уважать. Те любили трепать языком, однако, когда схожие данные распространяются по всем «законным» армиям, а реальный опыт и свидетельство операций показывают действительное уничтожение радикальной угрозы, стоило и вправду задуматься.
— Значит, скоро всё это закончится.
— Думаешь, нас в свою авантюру затянуть?
Олег внимательно глянул на Мёрдока, уловив, как голос того понизился, будто в предупреждении. Волков пораскинул мозгами, следом задал другой вопрос: хотел ли он сам соваться в пекло и спасать его? Ведь он и не обязан браться за этот заказ, пускай и интересно выходит тогда, что Серый не только оставил заявку, но и как-то прознал, что он уже давно не контрактник. Верить в то, что Разумовский просто так выбрал их формирование — Волков не стал. Такие совпадения не бывают, особенно когда форумы предоставляют очень разношёрстный выбор и по ценам, и по услугам.
Так всё-таки.
А если не браться?
«Нет», — повторил Волков. Если спичка-лисичка со спичками останется в психиатричке, то она найдёт себе ещё лисичек со спичками из местных типарей вроде ворона на вертеле, крысу с Адмиралтейской или усача с манией националиста и все устроят бунт, а после от Питера и заложенной кладки не оставят. Вот тогда они зажгут не карнавал, а целое повторение лондонского пожара устроят — чтоб красиво, полыхало и горело.
И если серьёзно, то знал Олег такие заведения: в психиатричке не лечат, а калечат, да и Серый со своим видом и осуждённый по особо-серьёзным статьям становился лакомым куском для санитаров в своём или чужом уме — это как посмотреть. Ситуация хуже, чем в их баторе.
Волков вздохнул, кинул в ноги остаток сигареты и затоптал её носком кирзача.
— Нет, — наконец, ответил он. — Я ответственен за людей и давал им гарантии по возможности выхода. Какая представляется и сейчас.
— Полагаешь?
— Другой возможности не будет, — пожал Олег плечами и приметливо изучил Мёрдока. — Лучше сейчас, чем на совсем затишье. Финка средства поможет выужить каждому, кто согласен. А со своим… птеродактилем… — взгляд скользнул по ухабам, — я разберусь сам.
Волков зашёл обратно в здание, не заметив промелькнувшего на лице другого наёмника что-то, похожее на уважение. Возможно, таким действием и решением русский заработал ещё один пункт к связям, наработанным и легально, и нелегально в Сирии на многие государства. Вот только когда Олег намеревался продумать, как сказать обо всём людям, рабочий телефон ожил.
Он остановился, достал его, подлезнув кое-как под бронник, после так и застыл, совершенно по-глупому пялясь в телефон.
— Что там? — со смешинкой просипел Мёрдок.
— Заказ отменён, — Олег сжал телефон в кулак, нахмурившись.
Нутро ощетинилось на кнопку отказа. «Это что ещё за дела?» — Волков переглянулся с Мёрдоком и прошёл к их «ледорубу» в другую комнату.
Финн, называемый ещё Финкой, сидел у аппаратуры и отслеживал каналы местных соединений боевых единиц на предмет мелькнувшей информации об изменении обстановки вокруг нынешнего заказа. Был Финка выходцем из Финляндии, что естественно, и с техникой, а ещё взломами разговаривал не просто на «ты», но и походу каждый вечер дружески в бар ходил.
— Финка-а-а, — с порога произнёс Волков.
— Знаю, шеф, — выдохнул тот, поднимая очки. Резинка от защитных оставила на лице характерный красный след, что заставило Олега дёрнуть уголком губ. — Точно отменили.
— А…
— Только что.
— И…
— Да, сделано с того же аппарата, с которого пришёл запрос.
Олег побарабанил пальцами по двери, увидел, как Финка отвернулся обратно к шипящей аппаратуре и выдохнул: «Информативно».
— Ладно, не мешаю, — бросил он и оставил «ледоруба» наедине с «любимыми вещами работы».
Волков замер в коридоре, начав стучать аппаратом по пальцам другой руки.
— Опять бредствует? — предположил Мёрдок, подперев стену плечом напротив.
— Хрен его, — выдохнул Олег почти честно. Он не понимал, что это за шутки? Давать заказ, потом отменять? Игры уровня приглашения на свиданья детского сада, разве с этим играются, учитывая кокон войны вокруг?
Олег скривился — точно из ума выжил. А затем вдруг трелью отозвался старый мессер: личный и старый аппарат, купленный так давно, что Волков точно не помнил с какой зарплаты. Он вытащил его из специальной секции обмундирования, включил и увидел иконку входящего сообщения.
Уже на это чутьё прямо-таки рычало — мало кто знал этот номер, а если брать предметно — единицы, причём одна уже мёртвая как двенадцать лет. «Ладно», — пальцы нажали на кнопку открытия.
Пустое.
«Что за…»
Олег увидел анонимный номер отправления, а следом…
— Шеф!!! — раздалось из-за двери.
Волков переглянулся с Макалистером, и оба кинулись внутрь, там обнаружился по-прежнему Финка — но товарищ теперь пытался справиться с аппаратурой, которая будто сошла с ума. Экран мигал и шипел, дробя имевшуюся там карту местности и соединений, следом начал наполнять его помехами, пока, наконец, всё не закончилось белым шумом.
— Я могу ошибаться, шеф, — сглотнул он, отпрянув от покоцанной клавиатуры. — Но кажется, это вас.
Янтарный тревожный и даже растерянный взгляд устремился на Волкова. Олег скривил губами, переглянулся с застывшим угрюмым Мёрдоком и подошёл ближе к Финке, где положил тяжёлую руку на спинку его кресла.
Экран погас и тут же вспыхнул белым шумом. Всплыла иконка входящего сообщения, показавшаяся Олегу смутно знакомой. И пока он скользил взглядом по ясно-голубой окантовке, значок раскрылся и предстал следующим:
«Не ведись»…
Волков вздохнул, вспомнив отменённый заказ, и, наконец, признал в иконке стандартное уведомление социальной сети «Вместе», созданной, как раз, «Чумным Доктором». И вдруг оно размножилось, следом начало заполонять весь экран. Финка бросился перекраивать канал входящего сообщения не для того, чтобы отследить, а чтобы не дать другим средствам слежения в ближайшем радиусе отследить по этому сообщению уже их принимающий канал и местоположение.
— Выруби эту дрянь, — рявкнул Мёрдок, подходя ближе.
— Пытаюсь! — пискнул Финка.
И экран будто отозвался, скорее «обиделся» — вытолкнул вперёд размножившихся иконок единственное: «Как будешь в Палермо, позвони, сладкий…» Оканчивался следующий за ним номер значком «Виктории» — символом социальной сети.
Олег стал мрачнее некуда, затем управление дали Финке — вернулся стандарт карты, зашипел передатчик знакомыми словами стран-союзников и оппозиции. Но хуже пришедшего сообщения, конечно, были устремлённые на него взгляды-реакции на это вот «сладкий».