— Молчи, — выдохнул Олег, покосившись на Мёрдока, чьё лицо приобрело знакомое язвительное выражение ирландского ехидства. На это Макалистер низко посмеялся. Волков отвлёкся на Финку. — Не засекли?
— Нет, фуф, — выдохнул он спустя несколько минут копошения в витиеватых настройках и после завершённой проверки. — Связь разбилась и транслировалась через несколько соединений — там не то, чтобы откуда не засечь, если не знать первый транслятор, но и куда… Более того, — Финка подкрутил колесо, и оба наёмника услышали чехарду в эфире — такую, какая обычно появлялась в результате налётов-диверсий одной из сторон в конфликте. Паника царила везде, — этот кто-то взломал средства связи военных. Почти всех.
Стало дурно. И в маленькой каморке ещё и тише, оттого панические речи офицеров служб некоторое время отражались эхом от стен. Олег сглотнул с тихим «да ладно».
— Взломал? — усомнился Мёрдок.
— Ага, — Финка отвернулся обратно к экрану, — ну как. Скорее надломал, но и этого достаточно. Шуму навёл.
— А там значит не до нас будет, — подтвердил Олег. — Держи в курсе.
Финка, всё ещё отходящий от шока, прерывисто кивнул, меж тем Мёрдок внимательно глянул на Олега, и последний был готов к любому предположительному выпаду — своей выходкой Серый — а сомнений не было, что это он — чуть не сорвал им прикрытие, потому винить было за что, как и логичны были эмоции. Но важно и то, что сам Волков не знал, что Разумовский был способен на такое из психиатрической — чёрт её до основания — клиники, где тотальный надзор за всем и каждым.
«Ересь какая», — выдохнул Олег, совсем ничего не понимая, а после вдруг опомнился и поспешил всё-таки записать номер, пока помнил.
— Беру слова обратно, — низко прогремел Макалистер, когда Волков закончил с записью. — Не только поехавший, но и умный поехавший. Знали таких, к благу никогда не приводило. Сочувствую.
На что Олег только хмыкнул.
========== Предзнаменование ==========
2019 год
Чуть больше трёх месяцев после поимки Чумного Доктора
Двери суда остались позади, и журналисты взяли в оцепление вышедшего предпринимателя, который пару минут назад получил условный приговор по делу о хищении денег по госконтракту. Должно было быть хуже — полноценное уголовное наказание, особенно принимая во внимание лежащие у прокурора сведения и записи — но закон, разработанный такими же предпринимателями у власти, каких почти лишили подобной вольности, имел лазейки, позволявшие выбраться из воды сухим.
Почти.
Потому что суд — это всегда театр и выступление, где обвинение пытается намеренно очернить и пополнить банк приговоров, а задача защиты одеть подопечного в белое пальто и сделать так, чтобы все в его существование поверили. Правда не имела никакого значения, и была у каждого своя.
Вопрос всегда был в том, кто будет более убедительным и подготовленным.
Адвокат Леонова устало проводила взглядом уходящего клиента и его свиту и разумно рассудила: спускаться сейчас — натолкнуться на ратующих за правду, которые потом в СМИ распишут её такой, что и с действительностью связь потеряется.
Журналисты.
Журналюги — ещё одни сломанные передатчики сообщений.
— Поздравляю, Маргарита Васильевна, — раздалось рядом, и Леонова улыбнулась подошедшей помощнице — Александре Александровне, ещё называемой меж собой в конторе «Шурочка». Она протянула ей бумажный стакан, от которого соблазнительно пахло кофе, и Маргарита Васильевна с благодарностью приняла его.
Жутко хотелось спать, а ещё брала усталость — заседание началось в десять и окончилось с перерывами только сейчас, уже ближе к обеду.
— Долгое дело, — продолжала Шурочка, забирая у начальницы дипломат с документами, — и сейчас можно…
Помощница резко замолчала. Маргарита Васильевна не успела не то что сделать глоток и «прополоскать» кофейной штукой желудок, но и запахом насладиться. Скользнув взглядом по перепуганной и побледневшей Шурочке, которая так и сжалась и испуганно косилась в сторону, Маргарита Васильевна всё же сделала глоток, затем ме-е-едленно повернулась.
— Поздравля-яю, Маргарита Васильевна, — вполне добродушное приблизилось вместе с редкими хлопками.
— Благодарю, Евгений Борисович. — Адвокат приветственно и с лёгкой улыбкой кивнула подошедшему сотруднику федеральной безопасности, одетому, как и прежде, с иголочки. Внимание цепко обошло чёрно-белый костюм, маленькие уголёчки запонок, поднялось выше и натолкнулось на приветственную ответную улыбку.
— Полагаю, сегодня вы превзошли себя, — продолжал обступать скрытую за речами тему безопасник, на что адвокат только легко парировала:
— Делаем свою работу на благо закону, Евгений Борисович. — Маргарита Васильевна удерживала визуальный контакт даже, когда улыбка определённо превратилась в белоснежный оскал на слове «работа».
Внутри всё, конечно, закипало, особенно скручивало ноги от долгого хождения на небольшом, но уже убийственном каблуке. Хотелось скинуть обувь, обуть что-то домашнее, как и сорвать с себя официальный костюм и заменить его на свободную и просторную одежду, а пока в потаённых мечтах о таком Маргарита Васильевна была вынуждена терпеть общество внезапно проявившего любезность Стрелкова Евгения Борисовича.
Как показывала практика и опыт, просто так «любезность» не заслуживали.
— Работа, — понимающе кивнул безопасник, — полагаю, у нас есть определённые точки соприкосновения по этому вопросу. Особенно такие, что ведутся поздно вечером.
— Конечно, — адвокат нахмурилась, оттянув уголки губ, — знаете, Евгений Борисович, вечером нужно всё-таки отдыхать — иначе свалишься без дела, и дело провалишь. — Под внимательный взгляд она подумала было совершить намеренный этикетный проступок, но вовремя остановилась — это будет очевидным перебором, потому Маргарита Васильевна только покачала стаканчиком кофе. — Быть может, по кофе, Евгений Борисович? Там и обсудим все материалы закрытого дела, которые будут выставлены доподлинно нашей адвокатской конторой, но так уж и быть, полагаю мой долг как гражданки предоставить вам все материалы. Опустим даже бюрократический запрос, как вам будет угодно, и…— Она перевела взгляд на замявшего чуть позади Михаила — иногда называемого «Мишаней» — тень безопасника. — Можете взять и вашего помощника, у меня как раз сейчас не занята Шурочка. Скучно им точно не будет.
Попытка пошутить, чтобы разгладить обстановку, вылилась в обоюдное удивление обоих невольных свидетелей стандартной ситуации между представителями защиты и обвинения. Маргарита Васильевна едва сдержала улыбку, увидев, как напряглась Шурочка и как покосился на них из-за плеча Михаил, зато на бледном лице первой румянец выступил — уже хорошо и не так страшно.
— Юморите, Маргарита Васильевна, — голос и вправду у Евгения Борисовича будто стал мягче, но адвокат не стала расслабляться, вернулась к удерживанию визуального контакта и кратко кивнула. — Юмор — это хоро-о-ошо, — растянул он. — Надеюсь, он будет с вами и тогда, когда попадётся дело не по зубам вашей конторе и лично вам.
— О, не переживайте, сочту за честь, если вы будете в первых рядах, — парировала она. — И о кофе, пожалуйста, подумайте.
— Всенепременно. С вами он приобретёт незабываемый вкус, но увы, как вы и сказали, работа. Она не ждёт.
— Понимаю, — с чувством глубокого признания и сочувствием во взгляде Маргарита Васильевна кивнула и даже напустила на лицо разочарования, уже последнее было более чем искренним. — Удачи вам, Евгений Борисович.
— Взаимно, Маргарита Васильевна.
Безопасник, скользнув взглядом по адвокату и помощнице, развернулся и потопал прочь. Маргарита Васильевна предельно внимательно следила за удаляющейся спиной и не смогла отказать себе в удовольствии скользнуть удовлетворённым взглядом по макушке, закованной в пиджак сильной спине и остановить его на упругой заднице.
— А задница всё же хороша-а-а, — растянула она тихо-тихо, делая глоток.