— Не-е-е, — Марго покачала головой, — избиение скорее. Сюда старшаки или шкеты водят тех, кто провинился, и чтобы шнури не засекли. В детдоме не сильно накажешь. А до берега далеко.
— Угу-м.
Олег присмотрелся к унылой картине недостроенного дома, заметил кучу мусора на первом этаже и повернулся больше к Марго, которая продолжала корпеть над снежком, словно пыталась сделать его идеальным.
— Тебя сюда затаскивали? — тише спросил он.
— Конечно, как и всех, — удивительно-спокойно подтвердила она и посмотрела на него. — Волосы обрезали да гуашью облили. Красной. Ведь снегирь же, а белых снегирей не бывает.
— А ты чего?
— Стерпела, — тихо призналась она. — Это в первый месяц было. Ну и я допоздна по берегу ходила, не хотела возвращаться. А там и идея пришла, как насолить.
Волков вскинул брови, Марго улыбнулась, подкинула снежок и, поймав его снова, перекинула в другую руку. Когда их взгляды пересеклись, она продолжила:
— Двух ужей поймала с жёлтыми ушами, и к ним в комнату. Визгу было! Ты бы слышал!
Они рассмеялись. Успокоившись, Марго закончила:
— Васюткин с Палочкиным выбежали, другие — за ними. И пока они бегали, я собрала в их комнате ужей и выпустила обратно потом. Ведь змеи не виноваты. Мне вообще тогда показалось, будто они испытали больший стресс.
— В итоге им не поверили, — предположил Олег.
— Именно! — Марго кивнула. Осмотрев друг дружку, она с меньшей задоринкой проговорила:
— Только не говори, что ты так не делал.
Олег помолчал и вдруг уловил, что хруст снега не прекратился, только раздавался ближе, но списал это на проделки птиц или других бродяжек. Припомнив своё детство, он, совершенно смущаясь, потрепал себя по затылку, зажмурил один глаз и затянул:
— Ну-у-у у нас на Юге мы ужей узлами завязывали, — Марго притихла, вскинув брови, — иногда выдували, и взрослым на танцы, да тикали сразу, чтобы не поймали.
Марго прыснула со смеху, затем будто из приличия заставила себя стать серьёзной.
— Живодёры, а, — она хлопнула его по плечу и качнулась в сторону, вроде бы отворачиваясь обратно на путь к батору. Олег возмутился:
— Ты знаешь, сколько этих ужей по весне и…
Договорить он не успел. Марго метнула взгляд в сторону, замахнулась и кинула снежок. Олег отвернулся и заметил, как её снаряд угодил мимо, зато замеченный и пойманный дал дёру по улице к батору. Бордовая куртка, полосатая с «хвостиками» шапка и потрёпанный рюкзак подсказали, что следовал за ними Сергей.
Марго уже сделала шаг в его сторону, как Олег придержал её за локоть. Заметив её взгляд, он покачал головой:
— Не нужно.
Марго тогда успокоилась, хотя Олег знал — даже по сугробам девчонка могла нагнать его, но какой смысл?
— Со школы за нами идёт, — хмыкнула она, делая вдох. — Я несколько раз меняла направление, а он так и увязался. Имперский шпион, кто так делает? Если вместе хотел, подошёл бы. Зачем следить?
— Может, он не умеет иначе? — здраво рассудил Олег и, приметив потемневший взгляд, пояснил:
— Ты ж сама говорила, бойкот, а тут я с защитой.
— Вдвойне непонятно, зачем скрываться. Ты же вступился за него! — Марго помрачнела.
— А сама бы первой подошла?
— Нет, но тебя-то я знаю, — возразила она.
— Сейчас знаешь, — поправил её Олег. Взгляды столкнулись, и он пожал плечами, не особо желая продолжать разговор. — Фиг его знает, короче. Пойдём, а то обед пропустим, — толкнув её локтем в плечо, Олег направился дальше по дороге, на самом деле убегая от неудобного разговора.
Сделав мысленную засечку подумать об этом позже, Волков поймал себя на том, что слишком много стало этих мысленных засечек, а ответов на многие он так и не нашёл. Марго расспрашивать не стала, только поравнялась с ним. Разговорились они уже у ворот батора, где воспитанница повела вдоль забора к запасному входу с прилегающей части.
— Если его пригласить к нам, м?
— Сергея, что ли?
— Ну да.
Олег покривил губами — ему в общем-то сложно дался этот вопрос, о котором он думал все прошлые десять минут. Отчего-то подобное показалось ему правильным, тем более они с Сергеем вроде бы как даже соседи: и, если один не нарушает баррикады молчания, это должен сделать другой. Особенно после произошедшего.
Марго нахмурилась.
— А чего меня спрашиваешь?
— Ну мы, типа, вместе собираемся, тем более в библиотечной ты место указала.
— А-а-а. — Белёсые брови вновь вскинулись. — Не против. Валяй. И библиотека — общее место, а не моё персональное.
У Олега с груди словно камень спал. Марго продолжала:
— Кстати, как контроша?
— Не спрашивай. Ты уже делала по ней отработки?
— Не совсем. Но Алексеевна дала на подготовку, я переписала. Можем сегодня покумекать, что да как, а там и отработки легче. Идёт?
— Забили.
Так за разговорами оба добрались до перекрытой железкой дырки в заборе, через который пролезли, уместили обратно железку и направились уже к черновому входу, где распрощались до вечера. Поднимаясь по лестнице до своей комнаты, Олег через окна увидел, как шохи Васюткина караулили парадник, оттого лишний раз поблагодарил Марго. После обеда и до вечера Волков прождал Разумовского, но тот в комнате так и не появился, а когда время перевалило к пяти, он плюнул, оставил записку и направился на ужин, затем в библиотеку.
К ним в тот день Сергей так и не присоединился, да и засыпать Олегу пришлось в пустой комнате.
========== Олег Волков ==========
«Губернатор города, Валентина Матвиенко, взявшая на особый контроль расследование убийства, отчитала следственный отдел ГУВД Петербурга и Ленинградской области за затяжной характер следствия. В свою очередь начальник криминальной милиции Владислав Пиотровский заявил, что следователи отыскали связь между убийством, совершённым в феврале этого года, и нападением, произошедшим двадцать первого сентября прошлого года на цыганский табор. Напомним, что оно было совершено десятью скинхедами, вооружёнными цепями и палками. В результате нападения погибла шестилетняя девочка, и ещё одна — семилетняя — попала в реанимацию…»
Диктор намеренно помедлила, приковывая к себе окончательно внимание не только Олега Волкова, но и других воспитанников, собравшихся в центральном зале детского дома, где стоял единственный на всё здание телевизор. Но Олег всё же ненадолго отвлёкся, скользнул взглядом по макушкам детей их потока, затем чуть дольше задержал взгляд на побледневшей Ольге Петровне — удерживая одной рукой вязанную мохнатую шаль, она касалась ею подбородка, а другую сжимала в кулак. Бледный испуганный взгляд цепко следил за демонстрируемыми на экране пузатого телевизора сводками, вниманием к которым Волков также вернулся, когда диктор продолжила:
«…Что любопытно, тогда старший помощник прокурора Петербурга Елена Ордынская утверждала, что «идеологической подоплёки и национальной вражды в действиях подростков нет — это просто хулиганы», а известие о нападении стало доступным лишь спустя две недели, и то, после независимого журналистского расследования, проведённого нашей сотрудницей Евгенией Добролюбовой. В таком случае, если бы не наше вмешательство, то милиция продолжила бы умалчивать о случившемся? И неужели даже сейчас, несмотря на все открытые факты, нас продолжат убеждать, что идеологической подоплёки и национальной вражды в убийстве не присутствует, и угроза в лице набирающего преступные обороты действия скинхедов контролируется властями?»
Диктор снова взяла паузу. Олег пробежался взглядом по комнате, ощутив на себе чужое внимание, и отыскал его источник. Взгляд его столкнулся с Васюткиным, на чьём носу уже как пару дней красовался широкий лейкопластырь. Шкет стоял по другую сторону комнаты, но, приметив на себе внимание, не отвернулся. Олег сцепил зубы, сделал шаг назад, когда Васюткин ткнул Палочкина вбок и указал головой на Волкова, а следом как можно аккуратнее направился к лестнице. В спину ему донёсся остаток репортажа, эхом прокатившегося по удивительно тихому детскому дому:
«Мы будем следить за развитием ситуации и напомним, что убийство таджикской девочки Хуршеды Султановой произошло девятого февраля этого года. Ребёнок получил одиннадцать ножевых ранений, несовместимых с жизнью. Убийцы скандировали националистские призывы. Данное убийство стало десятым преступлением, совершённым за последний год на национальной вражде. А теперь к другим новостям…»