Вдруг радужная нить его фантазии оборвалась. Он обогнул хату Хыбы и увидел свою на той стороне.
С бьющимся сердцем пробежал он по мосткам на другой берег.
— Ну, тут уже два шага!
Он не искал тропинки, а побежал прямиком по снегу и остановился у входа. Затем перекрестился и постучал в дверь…
— Спят… — прошептал он.
Юзек задержал дыхание. Он явственно слышал биение своего сердца.
Немного спустя он опять постучал — и стал терпеливо ждать.
Ничего не видно!.. Крепко они спят… Придется посильней.
Он ударил сапогом в дверь — и дверь распахнулась. Юзек едва не упал на пороге, таким зловещим холодом повеяло из сеней…
Страх обуял его, заколотилось сердце.
— Нет тут ни-ко-го? — у него зуб на зуб не попадал.
Однако он пересилил себя и вошел в сени… Луна осветила… снег!
В ужасе он ухватился за скобу и дернул. Промерзшая дверь сразу поддалась…
— А-а-ах! — отчаянно закричал Юзек.
Захлопнув дверь, он бросился прочь… Как безумный, бежал он по мосткам, а перед ним все стояли освещенные луной огромные остекленевшие глаза…
Под окнами Хыбовой хаты тянулась процессия за гробом Маргоськи. Бесконечно горестной жалобой плыл вдаль скорбный псалом…
Хыба убежал в клеть и заперся. Но и здесь отчетливо слышались слова:
Погребальное шествие удалилось, скрывшись за оградой, а в ушах старика все еще звенел заунывный напев, и горькие, суровые слова впивались в мозг.
Наконец он решился войти в горницу, огляделся кругом — пусто! Ни живой души!.. Он бродил из угла в угол, но нигде не мог найти себе места. Всюду подстерегала его притаившаяся тревога… Из сеней, из-под лавки, из печки — отовсюду подсматривали за ним ее загадочные глаза… Он пошел в боковушку — тревога за ним… Заглянул в кухню — она уже тут… Нигде от нее не спастись! Не усидев в горнице, Хыба вышел во двор, но ветер донес до него издалека:
и пронзительно захихикал…
Хыба свернул в сторону и бросился к воде; вдруг он замер: ему показалось, что Ясек спустился под лесопильню и встал между колес.
Мороз пробежал у него по коже, он боялся шевельнуться.
— Привиделось, — наконец буркнул он и медленно побрел к хате.
Однако дома охватившая его тревога возрастала с каждой минутой. Ему казалось, что вот-вот скрипнет дверь и кто-то встанет перед ним… Вдруг мерещились ему в темном углу огромные остекленевшие глаза, обращенные прямо на него с немым суровым укором…
В испуге он закрывал руками лицо… но в ушах звенел заунывный напев.
От ужаса у него теснило грудь, кровь стыла в жилах и леденело сердце.
Он громко заговорил. Слова гулко отдавались в пустых горницах и еще больше его пугали…
Ему стало страшно в этом жутком запустении… Один! Ни живой души! Никого…
Минутами ему чудилось, будто кто-то за ним стоит. Тогда Хыба весь съеживался, помертвев, и на голове его дыбом вставали волосы.
Он хотел бежать отсюда далеко-далеко, уйти куда глаза глядят, но тотчас подумал, что ему все равно не скрыться… Тревога не оставит его и на краю света… Хоть бы он под землей схоронился, она его найдет.
Чувствуя себя разбитым, Хыба потащился на берег и, усевшись на плотине, устремил взгляд на бегущую воду…
Долго он сидел неподвижно, отгоняя упорно осаждавшие его мысли. Понемногу и страх и тревога его рассеялись, остались лишь гнетущая тоска и беспредельная пустота…
Глаза его не отрывались от бегущей воды, и он, погрузившись в себя, впервые увидел свою душу; она представилась ему заброшенным перелогом, заросшим сорной травой… Словно невспаханное, истоптанное поле, без единого кустика, без конца и без края… Ничего не вырастет на нем, кроме бурьяна, — ни трава, ни можжевельник… ибо ядовиты испарения земли, пропитанной кровью. Даже птица не вспорхнет над ней, не подлетит близко…
Куда ни кинешь взгляд — пустошь, бескрайная пустошь…
Это его душа…
Он долго глядел в нее, все больше цепенея… И увидел вечность в этой опустошенной душе… что-то огромное и далекое, как неизвестные земли, и такое же непостижимое и неведомое, как неизмеримое дно морское…
Форель ударила его по ноге и разбудила.
Хыба поднял голову и осмотрелся по сторонам.
— Такая же пустошь, только больше… много больше.
Ему казалось, что он на том свете, стоит посреди невспаханных полей и видит маленький клочок этого света…