Иден встала на колени и положила ладони на затылок.
— Мы отсюда не уйдем, пока не обыщем весь корабль, — продолжил Стейвен. — Все остаемся здесь.
Кто-то принес еще несколько световых стержней. Дел, более подвижный, чем Пиикоу, начал осмотр самого корабля, тогда как чадра-фэн принялся за анализ бортового компьютера. Иден это устраивало; будет намного лучше, если именно Пиикоу наткнется на то, что Дел с таким трудом сначала сфабриковал, а потом спрятал в памяти до поры до времени.
Все молчали. Дейна раздала всем воду. Стейвен отмахнулся, вперившись взглядом в Гидеона, Эйзена и особенно в Иден. Время шло. У молодой женщины начали затекать ноги и руки, но она не осмеливалась пошевелиться, помня, что палец Стейвена лежит на спусковом крючке.
Наконец на трапе появился Пиикоу.
— Стейвен, — сказал он. — Подойди сюда, пожалуйста.
Сердце Иден заколотилось. Через несколько минут решится, будет она жить или нет.
— Ру, — позвал Стейвен. — Пригляди за ними.
Каги кивнул, взял у лидера бластер и навел на пленников. Несмотря на теплый оттенок, глаза его были холодными.
Потянулись долгие секунды. Прошла минута. Вторая.
На трапе появился Стейвен. Быстрый как змея, он выхватил бластер у Ру, подскочил к...
«Эйзену!»
...и врезал ему по голове рукояткой.
Иден подалась вперед, от облегчения лишившись сил. Дейна протянула руку, чтобы помочь ей подняться. Версио приняла ее ладонь, поморщившись от боли, когда затекшие пальцы стали оживать. Ру помог встать Гидеону. Дейна расстегнула наручники на обоих. Ее лиловые глаза были широко распахнуты от шока.
— Какого хатта... — прохрипел Эйзен, держась за окровавленную голову.
— Скажи им! — выкрикнул Стейвен. — Скажи им, что ты нашел, Пиикоу!
Всегда веселый, чадра-фэн был сейчас необыкновенно тих. Приглушенным голосом, выдававшим его потрясение, он поведал о том, как слушал, не веря своим ушам, но не поверить не мог; да поверил бы любой, кто не имел доступа к высокоспециализированной аппаратуре. Записи разговоров, которые вел Эйзен с «кем-то» из имперской разведки. Различные «имена», используемые Эйзеном в этих разговорах, — разговорах, которые Дел слепил из фрагментов записей, сделанных Новареном за время службы в Джинбезе, творчески их обработав. Затем, опустив уши, Пиикоу вернулся в кабину.
Все ошарашенно молчали.
— Таким образом, — неестественно спокойным голосом проговорил Стейвен, — все то время, что я тебя знаю, Эйзен, ты планировал сдать нас Империи.
— Это неправда! — Эйзен, весь в крови, стал лихорадочно озираться вокруг, но в глазах тех, кто еще недавно ему доверял, не было ни тени сочувствия. — Я никогда бы вас не предал!
Его безумный взгляд остановился на Иден, и он плюнул в ее сторону кровью вместе с выбитым зубом.
— Ты, — зарычал Новарен. — Это твоих рук дело!
— Я? — старательно изобразила возмущение Иден. — С какой стати? — Она повернулась к Стейвену. Лидер партизан дрожал, сжимая кулаки, готовый — нет, горя желанием — вмазать предателю еще раз. — Стейвен, я передала тебе коды. Передала информацию. Все это пригодилось — все без исключения! И именно я заставила Акагарти расколоться. Некоторые вылазки обернулись большим количеством жертв среди имперцев. Если бы я работала на Империю, с какой стати мне во всем этом участвовать?
Все еще не оправившись от потрясения, Стейвен ухватился за последнюю соломинку, протянутую Эйзеном.
— А может... может, это ты двойной агент, — прорычал он. — Может, ты все подстроила, и это какой-то трюк!
— У меня даже нет кодов доступа к бортовому компьютеру! Когда я летала на этом корабле, то была под домашним арестом, — парировала Иден. — Вы все следили за мной, как оборчатые ястребы. Когда бы я вдруг успела? Будь я такой гениальной, то давно стала бы Императрицей какой-нибудь.
В этот момент из люка снова появился Пиикоу:
— Это заняло некоторое время, но когда я смог войти в банк данных, то обнаружил целый отдельный уровень имперской информации.
«Информации, но полностью фальшивой, за исключеиием сведений об Эйзене», — подумала Иден. Дел и Сейн превзошли самих себя, причем в крайне сжатые сроки.
— Я провел небольшой поиск по кодовым именам. Стейвен... там есть даже снимки. Это он. Все правда.
Кровь отхлынула от обычно румяного лица Эйзена. Его кожа приобрела нездоровый оттенок, став белой как молоко.
Иден захлестнула дикая радость. Она поняла: Новарену конец.