— Я стану для Стейвена лучшим другом в его жизни, — пообещал лейтенант.
— Как дела с Пиикоу? — спросила Иден у Дела.
— Хорошо. Он тут любит всех, и все любят его.
Иден покачала головой:
— Этого не достаточно. Пиикоу, похоже, ценит стабильность. Убеди его, что Стейвен уже не является надежным лидером.
— Сейн. — Она повернулась к самой младшей участнице команды. — Ты неплохо втерлась в доверие к Вушанам. Продолжай в том же духе. Я же буду и дальше пытаться разговорить Наставника. У кого-нибудь есть вопросы?
Вопросов не было.
— Ладно. Пошли обратно в лагерь, что ли. Ничего, если нас увидят вчетвером: думаю, мы теперь здесь свои. Но я бы предпочла, чтобы это не случалось слишком часто. Если что-нибудь узнаете или обнаружите проблему — звоните мне.
Гидеон пихнул Дела в плечо:
— Пойдем, брат мой. Нам пора.
— Эй, хватит руки распускать, — добродушно отозвался Мико. — Я же старший, забыл?
— Ну да, а я стильный и остроумный младшенький, который летает на корабле и вообще отрывается по полной.
Их голоса стихли вдалеке. Разведчица двинулась было следом, но Иден сказала:
— Сейн? На два слова.
— Да, конечно, — быстро ответила девушка.
— Мы все здесь заводим «друзей». Но ты единственная, кто оказалась вовлечена в... ну, наверное, это можно назвать романтическими отношениями.
— Не волнуйтесь, капитан. Я настолько же влюблена в Садори, насколько Гидеон — лучший друг Стейвена.
— Если между вами все-таки что-то есть, мне надо знать. Такие ситуации чреваты осложнениями.
— Можно говорить откровенно? — Иден кивнула, и Сейн продолжила: — Мне доводилось работать буквально с сотнями агентов. В том числе с глубоко законспирированными. Я прекрасно понимаю опасность зарождения эмоциональной привязанности. Да и потом, он же еще подросток.
— Ему восемнадцать, тебе двадцать, — возразила Иден. — Разница не столь уж велика, но я тебя поняла. Прости, что усомнилась в твоем здравомыслии.
— Это вполне объяснимо, капитан. Что-нибудь еще?
— Можешь идти.
Повинуясь внезапному импульсу, Иден решила взобраться на дерево. Под густым пологом леса было душно. Когда она высунула голову поверх листвы, сняла очки и увидела над собой звездное небо, сразу накатила тоска. До чего хотелось оказаться там, в космосе, на борту «Врана». Снова надеть форму.
Сейн она расспрашивала не потому, что сомневалась в решимости коллеги: дело в том, что сегодняшние смерти потрясли ее саму. Все это, конечно, было частью плана, и сама идея изначально не вызвала у Иден никаких эмоций. Но к Кейву и Нейдрин нельзя было не проникнуться симпатией, а видеть страдания Стейвена и то, как его поведение разбалансировало всю группу... Иден не нравилось, куда ведут эти мысли.
— Разрешите подняться на борт, капитан? — донесся голос Дела.
Несмотря на мрачное настроение, Иден невольно улыбнулась.
— Разрешаю, — сказала она, и через несколько минут Мико сидел на ветке рядом с ней.
— Я думала, ты пошел в лагерь вместе с Гидеоном.
— Не мог не заметить, что ты хотела поговорить с Сейн. — Дел тоже снял очки и поглядел на звезды, затем повернулся к Иден. — Ты как?
— Мы избавились от Эйзена и упрочили свое положение в группе. Что может быть не так?
— Просто хотел удостовериться, что сегодняшние события не слишком выбили тебя из колеи, — ответил Дел. — Мы с партизанами вместе болтаем, смеемся, едим и сражаемся. Даже спим среди них. Но они остаются нашими врагами. Это труднее, чем в бою. Куда проще убить кого-то, чей любимый цвет ты не знаешь, кто не поверял тебе свои мечты. — Он помолчал. — Гидеон сказал мне, что Стейвен плакал.
— Вот как? — удивилась Иден.
— Да. Для него это стало ударом. Уже второй раз он потерял любимую.
— Думаю, этим можно воспользоваться, — сказала Иден.
Что-то в ее голосе заставило Мико повернуть голову.
— Это мятежники, Иден, — мягко произнес Дел. — Животные. Нельзя к ним относиться как к равным. Иначе мы не сможем довести до конца то, за чем прилетели.
— Кого ты пытаешься убедить, меня или себя? — спросила Иден.
— Наверное, обоих.
«Будь здесь Гидеон, он сказал бы: „Кто думает о них как о равных, тот мягкотел. А Версио не мягкотелые".
И он был бы прав.
Не так ли?»
Иден была более чем готова приступить к следующей операции, и ее радовало, что Сейн, которая так долго безропотно трудилась за кулисами, наконец-то сама поучаствует в деле. Только бы живой вернулась, а в остальном Иден было безразлично, закончится вылазка успехом или провалом. Успех воодушевит Стейвена и отвлечет от мрачных мыслей, которые слишком часто были направлены на нее. Неудача еще больше ударит по его психике, на что не замедлит указать Наставник.