— Приветствую вас, человек самой гуманной в мире профессии.
— Привет, Боренька.
— Эх… — вздохнули на том конце трубке. — Только ты меня, Батя, Боренькой называешь.
— Ну у меня же самая гуманная в мире профессия.
— Верно, — еще раз вздохнул собеседник Дениса, младший из братьев Черепановых. — На субботу все в силе?
— Боренька, у тебя ранний склероз. Я же предупреждал еще месяц назад — юбилей у Валентина Денисовича, не до волейбола мне.
— А как же наш матч-реванш?
— Уж как-нибудь без меня. Федора Вадимовича поставьте на мое место, у него подача хорошая.
— Влюбился наш Феденька, — фыркнул Борис. — Любовь у него настала, весь в чувствах, ажитации и рассеянности.
— Имеет право, — рассмеялся Дэн. — Сдал анатомию — можешь влюбиться. Вы только после патана[11] за ним следите.
— А это не моя печаль, пусть Вадька за сыном следит, — ответно рассмеялся Черепанов-младший. — Хорошо, понял тебя, поищем кого-нибудь на замену. Надо будет позвонить, поздравить Валентина Денисовича.
— Поздравь обязательно, доставь старику радость.
— Договорились. Ладно, не буду отвлекать. Тезке привет передавай.
— Совсем вы у себя в прозекторской одичали, Борис Андреевич, — Дэн отложил последнюю историю в стопку. — Уже лингамам[12] приветы передаете.
— Вот за что люблю тебя, Батя, так это за то, что ты обыкновенному члену кучу умных названий знаешь. Не зря тебя Вадик культ-урологом называет.
— Вадим Андреевич тот еще лингвист, точно. Ты вообще в его перечне врачебных специальностей значишься как проктологоанатом.
— Много свободного времени у Вадима Андреевича, вот что я тебе скажу, — проворчал Борис. — Ладно, хороших выходных, Диня. Валентину Денисовичу я позвоню, а ты, друг мой, береги печень. Это я тебе как человек самой негуманной в мире профессии говорю.
— Обязательно.
На юбилей Геннадия Игоревича собирали полным составом.
— Дедушка! Подарок не забудь!
Внук больше всего волновался за подарок, который накануне вечером заворачивали в синюю глянцевую обертку, и Никита лично клеил сверху открытку с нарисованным на ней парусником.
Оля предположила, что на выбор подарка имениннику повлиял недавний поход на футбол и последующая за ним ностальгия. В итоге упаковывали большую красивую книгу-фотоальбом «Москва XX века» со старыми послевоенными дворами, не существующими ныне стадионами, очередями в автоматы с газированной водой.
— Память — это очень важно, — сказал вчера отец, поглаживая обложку. — Тут наше детство и юность, — а потом помолчал и добавил: — А еще важнее память не просто сохранить, а и передать дальше. Чтобы корни помнили, историю знали, землю свою любили.
Сказал и вздохнул.
— Геннадий Игоревич, галстук сюда нужно все-таки другой, — Изольда Васильевна окинула критическим взглядом парадную одежду. — Этот хорош, но слишком уж каждодневный. Вы же не на рабочее совещание идете, а на юбилей.
— А юбилей сильно отличается от рабочего совещания?
— Конечно! Юбилей — это праздник, так что снимайте ваш синий. Темно-бордовый в самый раз будет.
— Может, тогда уж и нагрудный платок уголком в карман добавить? — Оля заметила, как глаза отца слегка заблестели.
— Может, — Изольда Васильевна задумчиво посмотрела на своего собеседника. — Только у вас его все равно нет.
Галстук пришлось менять, потому что соседка, всю жизнь прослужившая в столичном театре и общавшаяся в силу профессии с огромным количеством небезызвестных людей, была непререкаемым авторитетом в части светского этикета.
В итоге про подарок все же забыли. И вспомнили уже на пороге. Никита побежал в комнату за красивым свертком.
— В машине не оставьте, — напутствовал мальчик, провожая деда.
Не оставили. И даже в ресторан успели вовремя.
— Ну что, — Оля повернулась к отцу с улыбкой. — Праздник в теплой компании ждет. Отдохни и не забудь пригласить на танец знойную красотку.
— Думаешь, здесь такие будут?
— Вот заодно и узнаешь. Я тебя после банкета заберу.
— Да зачем, дочка? Я на такси доеду.
Оля включила дворники. Снова начался мелкий моросящий дождик. Хорошо, что машину помыть не успела. Ранний октябрь — всегда лотерея. Чаще всего в проигрыше оказывается водитель, заботящийся о чистоте своего четырехколесного друга.
11
«Сдал анатомию — можешь влюбиться, сдал патан — можешь жениться» — расхожая поговорка студентов-медиков.
12
Лингам — в древнеиндийской мифологии и некоторых течениях индуизма символ божественной производящей силы.