— Потери сто процентов, — сразу же передал по рации он.
— Возвращайтесь к командному пункту, — прохрипел в микрофон рации Высоцкий.
Тесное помещение командного пункта наполнилось взрывом аплодисментов и восторженными возгласами в адрес робота «Т-191». Протасов выжидающе посмотрел на генерала Высоцкого.
— Включите прожектора, — нехотя скомандовал тот.
Поле и кромка леса залились ярким светом, — ломая стебли и побеги кукурузы, к зданию командного пункта катил, шурша траками, непобедимый робот. За приземистой машиной, мелькающей в побегах кукурузы, еле поспевали уставшие спецназовцы. Их одежда и лица были перепачканы краской учебных шариков.
— Это еще не все! — самодовольно заявил инженер Протасов. — Кажется, товарищ генерал подготовил для нас еще один сюрприз.
Высоцкий сморщился и взял рацию в руки:
— Начинайте.
В темном небе над лесом появился тот самый вертолет, который несколько часов назад доставлял на поле груз с роботом.
— Сейчас мы станем свидетелями того, как «Т-191» самостоятельно переключится на режим противовоздушной обороны, — обратился к гостям Протасов, — внимание на экран!
На мониторе вспыхнула новая картинка, на этот раз размером во весь экран, появился нарисованный компьютером прицел. На изображении, передающемся с камеры слежения, «Ми-24» приобрел красноватый цвет. От него фейерверком отделялись тепловые ловушки.
— Робот включил тепловой датчик, — пояснил Протасов, — в данном случае прицел будет зафиксирован на топливном баке вертолета. Он обучен отличать вертолет от тепловых ловушек.
Не успел «Ми-24» приблизиться к полю, как прицел робота автоматически остановился на корпусе крылатой машины. Из боковины «Т-191» выехала самонаводящаяся ракета «земля — воздух». Эффектного старта не последовало. На экране загорелась табличка о подтверждении уничтожения цели.
— Я думаю, достаточно, товарищ генерал, — произнес Протасов, любуясь результатами своей работы. — Ракета хоть и без боеголовки, но вред принести сможет.
— Отбой! Возвращайтесь на базу, — приказал пилоту Высоцкий.
— Как вы видите — условная цель поражена! — выкрикнул из толпы один из московских инженеров.
Генералу ничего не оставалось, как признать свое поражение.
— Неужели он совершенно неуязвим? — спросил Высоцкий.
— Похоже, что да! — раздался голос того же московского инженера.
Гости вновь зааплодировали. На этот раз Протасов поднялся с места и поклонился. Его рука непроизвольно потянулась в сторону стоявшего рядом с ним генерала Высоцкого.
— Позвольте ваше оружие, для демонстрации.
Немного помявшись, тот все-таки вложил в руку инженеру именной «стечкин», как и положено по правилам хорошего тона — рукоятью вперед.
— А теперь прошу всех наружу, — подняв пистолет-автомат над головой, Протасов направился к выходу.
К удивлению гостей, робот оказался еще ниже, чем они его себе представляли, — металлический монстр с полметра высотой походил на гигантскую черепаху. Вместо лап — траки, вместо панциря — обтекаемый титановый корпус. На вид робот был легкий, и казалось, его можно перевернуть одной ногой. Однако гость, попытавшийся это сделать, тут же понял тщетность своих усилий — приземистый «Т-191» стоял на траках так же уверенно, как танк на гусеницах. На глазах у гостей и уже подтянувшихся к командному пункту десантников инженер Протасов вскинул «стечкин».
— Что он делает? — тихо спросил у одного из московских инженеров генерал Высоцкий.
— Заключительная фаза испытаний, — ухмыльнулся тот, — можно сказать, импровизированная.
Раздались выстрелы — корпус робота «Т-191» зашелся искрами, словно оголенный провод, попавший в воду. Когда патроны в обойме закончились, Протасов опустил «стечкин», вернул его законному владельцу.
— Титановый корпус обычным стрелковым оружием не прошибешь, — любуясь на свое детище, заявил московский инженер, — его только из «станкача» можно нейтрализовать!
— Вот это да… Интересно, сколько такой робот стоит? Нам бы таких на вооружение… — зашумели военные.
— А теперь, кто хочет осмотреть робота поближе, милости прошу, — Протасов щелкнул зажигалкой и закурил сигарету.
Быстрая река, зажатая с обеих сторон невысокими горами, буквально искрилась лунным светом, отчего складывалось обманчивое впечатление, что вместо воды в ней течет забродивший кефир. Каждый раз, когда в долину вдоль северного склона залетал порывистый ветер, лес, подступающий к узким, скалистым берегам реки, оживал: выворачивались белой изнанкой листья, потрескивали засохшие деревья, шуршали ветки, от чего у городского человека, оказавшегося в здешних местах, мороз пробегал по коже. Но даже когда погода не буйствовала, тут не было спокойно, в глубокой чаще леса завывали волки, отбивал чечетку дятел.
Однако этой ночью ни первого, ни второго в долине не наблюдалось — на смену природным звукам пришел человек. Шум музыки, вырывающийся из мощных автомобильных динамиков, гул разговоров, призывный звон стекла, смех. Они, казалось, доносились отовсюду. И, как это обычно бывает в предгорьях, любой, даже еле слышный звук разлетался эхом, множился, отраженный скалами, с каждым новым отражением становясь лишь немногим тише.
На берегу реки под брезентовым навесом за длинным деревянным столом из свежеструганых досок, заставленным хорошей водкой и средненьким коньяком, сидели десять мужчин с по-государственному важными лицами. В отдалении, сложенные с военной аккуратностью, высились штабельки чурок сухостоя. На сваленных бензопилами хвойных деревьях, еще пахнущих свежей, не успевшей затвердеть смолой, у костерка расположились бойцы комендантского взвода, осуществляющие охрану испытаний.
На большом мангале, который в темноте можно было принять за спортивный снаряд «козел», через который так или иначе доводилось прыгать каждому военному, уже доходила очередная порция скворчащего на раскаленных углях мяса.
— Сходи, холодненькой принеси! — приказал полковник — командир ВЧ, которой принадлежал полигон, демонстративно ставя под стол опустевшую бутылку водки.
Когда ящик остудившейся в речной воде водки был доставлен прямо к столу, военный поднялся с лавки и поднял над головой руку.
— Минутку внимания, — наполняя пластмассовый стакан спиртным, громогласно заявил он, — за новые технологии в отечественном роботостроении!
Собравшиеся за столом гости подняли головы.
— Подожди, полковник, — осипшим голосом возразил генерал Высоцкий, — тост у тебя правильный, но несправедливый. Во всем нужно учитывать человеческий фактор. Я предлагаю существенное уточнение, давайте выпьем не за сами технологии, а за людей, которые смогли создать робота. А точнее, за российских инженеров и ученых!
— За робота! — послышалось с другого конца стола.
Двое сотрудников ФСБ в штатском, стоявшие поодаль от стола, переглянулись. Казалось, что этих двух каменных истуканов ничего не волнует в жизни, что они напрочь лишены элементарных чувств. Поднеси к их лицу раскаленную кочергу, даже не шелохнутся, поставь перед ними раздетую Дженифер Лопес или стакан с водкой — тот же эффект. Таких ребят на службе ничто не берет.
— Может, присоединитесь, товарищи офицеры? — неожиданно обратился к ним седовласый полковник, которому стало жалко двух мужчин, не принимавших участие в праздновании. — Конечно, извините, что не по званию обращаюсь, но погон не вижу.
— Товарищ полковник, — холодным как лед голосом отозвался один из чекистов, — мы на службе.
Полковник нисколько не обиделся, а, даже наоборот, уважительно кивнул: мол, понимаю.
Инженер Протасов со скучающим видом сидел в самом конце стола, сжимая уже успевший нагреться от тепла его руки стакан водки. Происходящее вокруг его мало интересовало и нисколько не притягивало — он не любил шумные компании и чувствовал себя среди незнакомых людей неуверенно и немного скованно, даже разговор толком поддержать не мог. Он привык всецело отдаваться работе, остальное было для него недостойной внимания суетой. Но теперь ему хотелось выпить. Годы работы материализовались наконец в боевого робота, вот только подходящей компании не находилось.