К Крумловой подошел представительно одетый мужчина, мулат. Это был Сэм Хопкинс. Вежливо представившись, он сказал ей, что не видел девушки симпатичнее, чем она.
– Я очень доволен тем, как идут дела, мне нравится ваш подход к делу. Я представитель банка-спонсора, – с этими словами он вынул из внутреннего кармана пиджака какую-то бумагу и протянул девушке.
– Вот это документы, подтверждающие, что мы перевели на счет амазонского отделения Гринписа еще несколько миллионов долларов.
Ружена с несколько рассеянным видом взглянула на документы, а затем, вскинув голову, будто что-то вспомнив, обратилась к Хопкинсу:
– Извините… Но вот наш уважаемый Сильвио интересуется: если бразильская тля действительно так опасна, почему бы не уничтожать ее на месте? – Она указала на Киспе, и тот закивал головой, подтверждая, что он действительно этим интересовался.
– С любым злом надо бороться. А врага надо, как говорится, знать в лицо, – внушительно произнес мулат. – Вот в пригороде Манауса его и изучают. Да к тому же там мы проводим опыты над этими паразитами. Путем обработки специальными лучами наши ученые хотят заставить тлю мутировать. Генетически измененная разновидность вредителя, по нашим расчетам, должна уничтожить своих же сородичей. Мутантов мы, естественно, планируем выпустить на волю, чтобы раз и навсегда избавиться от этих тварей, – закончил лекцию Сэм Хопкинс.
– Так у вас там лаборатория? – спросила Ружена, глядя на то, как мешки грузят на катер.
– Да, ее мы тоже спонсируем, – сухо пояснил мулат.
С катера раздался голос, звавший Хопкинса. Катер уже отправлялся.
– Извините, но мне пора, – вежливым тоном произнес мулат. – Было очень приятно с вами побеседовать. Надеюсь, что мы еще увидимся, мадам. – С этими словами он, круто повернувшись, быстро зашагал к катеру.
Глава 9
«Это еще что за штучки такие, только их не хватало», – мысленно подосадовал Батяня, увидев, как на их пути неожиданно появилась группа вооруженных людей в камуфляже.
– Черт бы побрал этих финнов! – будто прочитав мысли майора, вслух протяжно чертыхнулся Никитенко. Однако тут же осекся и, указывая пальцем вперед, проговорил: – Интересный вид войск: ни одной нашивки, ни одного отличительного знака…
Лейтенант хотел еще что-то добавить, но тут водитель резко затормозил и джип встал как вкопанный. А перед тем еще несколько секунд двигался по инерции, оставив на асфальте темные следы. Всех, кто сидел в машине, основательно тряхнуло. Батяня ударился головой о панель и чуть было не выронил гранату, которую держал в своей лапе. Увидев, что неизвестные автоматчики уже бегут к машине, Лавров быстро скомандовал:
– Без паники! Кто бы это ни был, мы так просто не сдадимся!
Затем повернулся к лейтенанту:
– Драться умеешь?
– Учили в академии… но я же врач… – промямлил Никитенко.
– Учили в академии! – с сарказмом передразнил его Батяня. – Вот тебе и боевое крещение!
В этот момент дверцы джипа распахнулись, и на сидевших в салоне уставились стволы четырех автоматов. Финн, сидевший за рулем, закашлялся и вжался в кресло. Майор, быстро оценив ситуацию, понял, что предпринимать какие-либо действия в машине бесполезно – преимущество противника очевидно, а надеяться на Никитенко вряд ли стоит. Поэтому Лавров принял решение сначала выйти из джипа. А там, на открытом пространстве, он, десантник со стажем, уж что-нибудь да придумает. И снова прозвучал окрик на чужом языке, который можно было понять как «Выходить по одному!»
С видом побежденного Батяня вылез из джипа, пряча за спиной руку с гранатой. За ним последовали Никитенко со штатским. Автоматчики, окружив их, что-то угрожающе говорили. По их тону и жестам было предельно ясно, что они требуют сдать оружие и поднять руки. Никитенко выглядел слегка растерянным. Еще час назад он сам брал заложников, а теперь оказался под прицелом. «Не многовато ли за один день приключений?» – вертелось у него в голове. Лейтенант с надеждой взглянул на Батяню, который держался весьма уверенно, и лишь взгляд был сосредоточенным и серьезным. Нужно было что-то предпринимать, а иначе…
Долго держать руку за спиной, не вызывая при этом подозрений, было невозможно, солдаты вот-вот увидят гранату – и тогда так просто им не отделаться. Он бросил взгляд в сторону противников: их было шестеро, и все довольно крепкие ребята. Автоматы, которые эти парни держали наготове, давали незнакомцам неоспоримое преимущество. Десантников могло спасти только чудо. Шоссе, где их остановили, было совершенно пустынным и помощи ждать неоткуда.
Батяня окинул окрестности наметанным глазом, тут же приметив сбоку от дороги небольшой холмик, а за ним тропинку, ведущую в лес. Майор лихорадочно стал соображать, как отвлечь внимание и добраться до спасительной тропинки… Между тем один из солдат приблизился к нему и ткнул автоматом в грудь. Остальные бойцы вплотную подошли к Никитенко и пленным натовцам и, размахивая автоматами, принялись что-то лопотать на своем языке. Лейтенант впервые в жизни пожалел, что не знает финского, потому что объяснять что-либо по-русски было бесполезно. Тем временем солдат, стоявший около Батяни, рявкнул ему со злостью, словно фашист на пленного. Майор догадался, что тот требует показать руки. Надо было действовать, и время на размышления истекло.
Мгновенно Лавров отработанным движением выхватил свободной рукой пистолет из-за пояса и сокрушительным ударом в челюсть вывел верзилу из состояния равновесия. Тот, все же устояв на ногах, выронил автомат. Затем, подхватив не успевшего прийти в себя боевика, Батяня одним рывком развернул его к себе спиной и зажал шею противника надежным захватом. Руку с гранатой он выбросил вперед и всем своим видом дал понять, что ему ничего не стоит разжать кулак, и тогда они все вместе взлетят на воздух. Остальные бойцы, не ожидавшие подобного поворота событий, замешкались, и этого времени майору хватило, чтобы отшвырнуть автомат к ногам Никитенко.
– Надеюсь, хоть стрелять вас в академии учили? – рявкнул Батяня обалдевшему врачу.
Мгновение – и Никитенко, выйдя из оцепенения, схватил оружие и направил его на камуфляжников. Те отшатнулись, но автоматы не опустили. Преимущество все еще было на их стороне, хотя Лавров с помощью гранаты и внес некоторые корректировки в диспозицию. Теперь надо было во что бы то ни стало добраться до холма. Эти несколько десятков метров в данной ситуации казались непреодолимым расстоянием.
– Медленно отходим! – пробасил майор и кивнул лейтенанту в сторону холмика.
Боевики, вконец растерявшись, стояли и смотрели, как Батяня, Никитенко и подталкиваемые ими натовцы постепенно отступают к холму.
Оставалось пройти метров пятнадцать, как Никитенко первый услышал какой-то шум в стороне, похожий на гудение автомобиля, привлекший внимание и Батяни.
Шум все нарастал, и вот из-за поворота словно мираж появился… «уазик». На его дверях красовалась эмблема ВДВ РФ. Никитенко сдержал удивленный возглас: «Да это же наши! Подмога!»
Батяня не спешил навстречу неожиданным спасителям и недоверчиво наблюдал за происходящим. «Уазик» между тем остановился, и дверцы распахнулись. Из машины сначала высунулась веселая и довольная физиономия командира части, а потом и он сам, после чего за ним вышел штатский, в котором можно было без труда узнать Железняка. Они не спеша подошли к «компании», которая замерла, словно в стоп-кадре.
– Расслабьтесь, – произнес полковник Семенихин, – это была всего-навсего проверка, которую вы с честью выдержали.
Лейтенант растерянно озирался, ничего не понимая.
– Эй, майор, отпусти человека, ему ведь больно, наверное, – продолжал командир, обращаясь к Батяне, – да и граната у тебя с учебным запалом.
Такого поворота событий не ожидал даже видавший виды Лавров. Он неуверенно опустил пистолет, но, увидев, что бойцы, державшие их на прицеле, уже мирно беседуют между собой, успокоился и отпустил своего заложника. Наступила гробовая тишина. Командир части и Железняк стояли поодаль и не спешили с объяснениями. Все еще не веря в случившееся, Никитенко наконец спросил: