Современник и помощник Рашид ад-Дина по имени Шихаб-ад-дин Абдаллах ибн Фазлаллах Ширази, более известный как Вассаф-и-хазрет, приводит следующие сведения: «Бату... сделался наследником царства отцовского, а четыре личные тысячи Джучиевы... составлявшие более одного тумана живого войска, находились под ведением старшего брата Хорду» [СМИЗО 1941, с. 84-85]. Эта информация, в свою очередь, позволяет предположить, что Бату, формально возглавляя улус, фактически не распоряжался войсками: они находились в ведении его старшего брата! То есть младшему достались титул и формальное главенство, а старшему — реальная власть, которую обеспечивали войска. Такая форма соправительства была характерна для тюркских и раннего монгольского государств [см.: Скрынникова 1997, с. 125; Трепавлов 2005, с. 80]. Однако следует отметить, что подобное разделении функций правителей отсутствовало уже при Чингис-хане, а тем более — при его преемниках.
Наконец, монгольская хроника XVII в. «Алтан Тобчи» держит информацию о том, что раздел владении между Джучидами мог быть осуществлен по-иному: «Потомство владыки Джочи, старшего сына августейшего владыки, владело [страной] кипчаков и Тогмоком: Агасар-хан, Тарбис-хан, ибан, Искэр, Туху, Сангхуд, —[все] они владели и ведали городами, находящимися в тех [землях]». Современные исследователи полагают, что Агасар-хан — это Беркечар, Тарбис-хан — Тангут, Искэр — Шингкур, Туху — Туга-Тимур, Сангхуд — Шингкум [Алтай Тобчи 1973, с. 243, прим. 5 с. 374]. Бату, как видим, среди наследников отцовских владений вообще не упомянут. Если принять во внимание о сообщение, то можно сделать даже такой вывод, что Бату распределил между братьями владения отца, чтобы обеспечить себе их лояльность и поддержку, а сам оказался без собственного удела. Между тем Джувейни сообщает о народах «Булгар, Ас и Рус, находившихся по соседству со становищем Бату, до сих пор неподчиненных и [тщеславно] гордившихся множеством своих городов» [цит. по: Арсланова 2002, с. 161]. Это сообщение позволяет предположить, что до похода на Запад в 1236-1242 гг. у Бату был удел в Приуралье, на границе с Волжской Булгарией, но эти владения, видимо, не соответствовали ни статусу, ни амбициям Бату, поэтому вполне понятна его активность по организации и осуществлению западного похода: ему нужен был собственный удел, который бы отвечал его статусу главы Джучидов и превосходил бы по территории владения других братьев.
Вряд ли можно с большой степенью достоверности установить, какой из источников содержит сведения, больше соответствовавшие реальности. Для нас остается фактом только то, что многочисленные старшие и младшие братья Бату «подчинились ему и покорились». А Орду, старший брат, «был согласен на воцарение Бату, и на престол на место отца именно он его возвел» [Рашид ад-Дин 1960, с. 66]. Безусловно, пока был жив Чингис-хан, его воля являлась законом для всех в Монгольской империи, включая и самих Чингизидов. Но, как известно, Чингис-хан умер спустя полгода после Джучи, в том же 1227 г. И тут же начались первые конфликты между членами правящего рода. Даже избрание великим ханом Угедэя, которого сам Чингисхан назвал своим преемником, не обошлось без сложностей. Между тем в Улусе Джучи ни после смерти Чингис-хана, ни в течение всего последующего долгого правления Бату источники ни разу не упоминают хотя бы об одном его конфликте с братьями, покушении на его власть с их стороны. В более поздние периоды жизни Бату — после похода на Запад и тем более после приобретения статуса главы рода Чингизидов в 1240-е гг. — уважение и покорность братьев Бату выглядит вполне понятной. Но почему они признавали его главенство уже на раннем этапе его правления?