Батый заплатит кровью!
Часть первая
Глава первая
ОФКА И ГОРДЁНА
Тою зимой на Русь пришла беда —
С востока ворвалась Батыева орда,
Творя бесчинства полной мерой зла,
Сжигая на пути деревни, города...
Но преподал татарам доблести урок
Новогородский малый град Торжок.
ак-то под вечер пришёл в гости к торговцу Труну Савельичу бондарь Кудим, живущий на соседней улице. Поначалу Кудим завёл речь о татарах, про которых ныне в Торжке шли повсюду тревожные разговоры. По слухам, орда татарская, взяв приступом Владимир и Суздаль, рассыпалась по всему Суздальскому Залесью. В Торжок сбежались беженцы из Переяславля-Залесского, Дмитрова и Твери, все эти города оказались на пути у Батыевых полчищ. Со слов беженцев выходило, что все эти грады стали добычей безжалостных мунгалов.
От Твери до Торжка было всего около тридцати вёрст.
— Многие здешние купцы с семьями и барахлишком в Новгород подались, кто-то в Смоленск уехал от беды подальше, — промолвил Кудим, сидя у стола и лузгая орехи, которыми угощал его хозяин. — А ты в путь не собираешься, друже?
— Нет, не собираюсь, — без раздумий ответил Трун Савельич, сидевший за столом напротив гостя. — Что мне в Новгороде делать? У меня там родни нету. И в Смоленске тоже нет ни родственников, ни знакомых. К тому же жена у меня на сносях, куда ей ехать в таком положении!
— Так ведь коль мунгалы Тверь разорили, они неминуемо и до Торжка доберутся по льду реки Тверцы, — заметил Кудим, сплюнув в ладонь ореховую скорлупу.
— Ну и что? — Трун Савельич беспечно пожал тощими плечами. — Слава богу, Торжок укреплён отменно! Здешние дубовые стены покоятся на основании из камней, угловые башни Нижнего града тоже из камня возведены. К тому же по приказу посадника Иванко стены и башни Торжка были водой облиты, дабы ледяная корка защитила их от огня и от камней из метательных машин. Иванко наверняка уже и гонцов в Новгород отправил за подмогой. Новгородцы нас в беде не бросят!
— Даже если и придёт рать из Новгорода к нам на выручку, по силам ли ей будет совладать с татарами, коих, говорят, великое множество? — тяжело вздохнул Кудим, отодвинув от себя глиняную тарелку с орехами.
— Не новгородцы, так суздальские князья придут к нам на помощь, — уверенно проговорил Трун Савельич. — Вот Ярослав Всеволодович вернётся с полками из Поднепровья, ужо задаст он жару безбожному Батыге! — Купец потряс поднятым над столом кулаком.
— Я давно хочу у тебя спросить, друже. — Кудим положил локти на стол, чуть придвинувшись к Труну Савельичу. При этом в голосе у него появились вкрадчивые нотки. — Терех кем тебе доводится? С какой стороны он тебе родня?
Трун Савельич слегка нахмурился и глянул на гостя исподлобья.
— Терех мне вовсе не родственник, — раздражённо обронил он. — Мы с ним просто вместе ведём торговые дела. А то, что Терех живёт вместе с моей семьёй, что тут удивительного, ведь он родом из Рязани, от которой татары оставили пепелище. Я и сам живу в доме своего тестя, поскольку мой собственный дом находится в Кснятине, а сей град нехристи огнём спалили.
— Да уж, немало ныне на Руси исковерканных судеб людских, немало людей осталось без кола и без двора, — озабоченно закивал головой Кудим. — Я к чему спросил-то об этом, друже. Вызнал я, что Терех вроде как не женат и с достатком молодец. Вот я и хочу сосватать за него свою дочь Купаву. Ей уже пятнадцать годков, пора бы и о приданом для неё подумать.
Кудим улыбнулся, пригладив свои густые усы. Однако улыбка мигом исчезла с его губ, когда он заметил сердитые огоньки в бледно-серых глазах Труна Савельича.
— Чего это ты, приятель, глаз положил на Тереха? — недовольно промолвил купец. — Да ровня ли ты ему? Отец Тереха был подъездным у рязанского князя, налоги со смердов собирал. Сам Терех был гриднем в княжеской дружине. Ныне Терех торговлей занимается на паях со мной. Коль на то пошло, то у меня у самого две дочери на выданье. Мне-то более пристало сватать Тереха, чем тебе. Ты же, Кудим, по сравнению со мной — голь перекатная! Что ты можешь дать за своей дочерью в качестве приданого? — Тощий долговязый Трун Савельич резко поднялся со скамьи. — Ступай-ка отсель, приятель. И на чужой каравай рот не разевай!
Кудим был по натуре человек покладистый, поэтому он живо облачился в свой овчинный тулупчик, нахлобучил на голову собачий треух, прихватил свои заячьи рукавицы. Пятясь к дверям в сени, Кудим примирительно проговорил: