«Да хоть через год. Да хоть вообще не приезжай». Ну, и тут уж я уже совсем решила, что надо что-то подумать. И осталась в монастыре. В скором времени батюшка благословил группу трудниц ехать в Москву собирать денежки, и я поехала тоже.
Мне не очень было по душе вот так стоять с кружкой. «Батюшка, ну сколько нам стоять?» А он говорит: «Да до Второго пришествия». А уже как-то надоедает. Но потом, правда, стоишь и стоишь. Ну, так вот и стояла я, ну, сколько, я не знаю, лет, наверное, девять. Не до Второго пришествия, конечно.
И когда вот стояли, приезжаешь потом к батюшке, у него что-то спрашиваешь: «батюшка, какой-то такой человек подходит ко мне, как Вы считаете, общаться с ним?» А он говорит: «Нет-нет, не надо». И, действительно, потом понимаешь, что этот человек совершенно не тот, за кого себя выдавал.
Но до поездки за собором денег в Москву я год пожила в монастыре в Рыльске. Я уже была на пенсии, и батюшка посылал меня в разные святые места, куда мне тяжело было идти. А я ходила за послушание. Вот, на гору в Рыльске. Идешь, и какие-то ребята вдруг помогут тебе. Велел 12 раз ходить на источник святителя Николая Угодника, и я ходила. К Богородице на источник — тоже пошла и говорю: «Батюшка, как же туда трудно влезть» (он еще не был оборудован). И вдруг — снова люди появляются, помогут мне.
А в Москве на сборах средств разные были истории. Три года я стояла в Вешняках, там был епископ Никон, он не знал батюшку лично, но очень уважал. Я рассказывала о батюшке, о требах, о молебнах, и люди подавали.
А бывало, что и били: бум, и все. Встал снова. Как неваляшка — ни боли, ничего. На престольные праздники мы обычно ездили по храмам. Там приходилось терпеть: и трубой обещали дать, и плевали. Однажды в метро ехала и читала акафист святителю Николаю, так один подошел и говорит: «Еще так будешь делать, пришибу тебя трубой». А один раз сильно меня ударили, думала, что сотрясение. Оказалось, ударил уже сидевший 8 лет. Я пожалела его, не стала подписывать заявление в милиции.
Но я все равно продолжала стоять: чтобы поднимались из руин наши монастыри, чтобы укреплялась вера у людей. Была радость какая-то.
А один раз и деньги все выгребли у меня.
Спасибо, что записки и мелочь оставили.
А приедешь в монастырь и кажется, что батюшка Ипполит все время рядом. Он знал, в каком я домике. Знал, куда мы ходили: вот на лугу однажды с Олегом «Луговым» — так мы его прозвали по послушанию — батюшка нам потом все расссказал, где были мы, и куда надо было идти. А ведь он никогда не был с нами на лугу. Он духом знал, кто где находится.
Однажды я спросила его: «Можно мне молиться за Вас как за духовного отца?» Он закивал головой. А думаю: «А еще вопросы потом задам, в следующий раз». А следующего раза и не было. Я с ним разговариваю, разговариваю и думаю: что-то уже долго, обычно же батюшка быстро говорил: «Иди, молись, иди, иди, молись». Ну, думаю, надо самой совесть знать. А потом его не стало с нами. Наверное, он уже это знал, поэтому так долго меня выслушивал.
«Преступление на коровнике»
Воспоминания трудницы Ольги
Я несла послушание на коровнике, и у нас были нерадивые трудники, которые маленьких телят, которые только родились, убивали и ели. И я хотела батюшке Ипполиту рассказать об этом. Пришла к батюшке в келью. И пока я как бы поднималась по лестнице к нему на второй этаж, думаю: «Нет, не буду рассказывать, не буду батюшку расстраивать». И зашла к нему в келью.
А он у меня сразу спрашивает: «Матушка, как там на коровнике?» И мне говорит то, о чем я хотела рассказать. И добавил: «Матушка, ну они же болящие, они кушать хотят. Здесь же нет здоровых, здесь же все болящие». Вот так он сказал. «Сюда приезжают все болящие».
Потом этих трудников уже не стало здесь, и не стало таких ситуаций.
Первая встреча с батюшкой
Воспоминания Владимира Савочкина
Моя первая встреча с отцом Ипполитом произошла еще в 1993 году.
Знакомые попросили отвезти их к какому-то «старцу». Для меня тогда это слово было непонятно. Просто сказали: к одному старцу. По дороге, говорят, тебе все объясним. И мы поехали к нему на поезде. Люди боялись сами ехать куда-то, в даль далекую. И, пока мы ехали, в поезде Москва — Льгов, мне все страшнее и страшнее было, потому что рассказывали они мне про прозорливца, провидца, пророка, который сейчас мне страшные вещи сообщит: ждет тебя что-то ужасное в жизни. А вообще, всех Апокалипсис ждет. Мне действительно было страшно. Когда приехали в монастырь, первое впечатление тяжелое: разруха. 93-й год шел, август. Мы стали искать: что нам дальше делать, к кому идти. Попалась нам старенькая монахиня Мария. Она сказала: «Пойдемте к батюшке». Ну, конечно, у меня трепет уже. Подвели нас к его келье, постучалась она. И выходит батюшка. Согбенный такой, рассеянный взгляд. «А вы откуда приехали?» И сразу разочарование у меня: как прозорливец, он должен сам сообщить, откуда мы. А тут вдруг: откуда вы? «Мы из Калужской области» — «А, понятно». Ну и что?.. «Ну, вам пожить надо, пожить». — И весь разговор.