Уезжая, он меня благословил вернуться в следующий раз: «Приезжайте к нам, матушка, приезжайте!» А ведь там не было условий для жизни, не было комфорта, и я не знала, захочу ли я обратно, но душа моя пела, что ей это необходимо: эта радость, этот мир, эта любовь.
И опять прошел год, и опять вернулась. Но пока я не научилась главному, а главное, чему меня учили: молиться, молиться, без молитвы никак, без молитвы никак. Ну, приехала я, один раз открыла этот молитвослов, как открыла, так я его и закрыла. И только в третий раз, когда я послушалась, я поняла, что на самом деле молитва — это главное.
В общении с батюшкой незаметно раскрывалось для нас, кто мы, почему здесь. Гордые души наши находятся в томлении. Если ты это принимаешь уже до конца, то ты принимаешь свою гордыню и все эти пороки, и так далее.
Однажды мы работали на лугу, была зима. Он всегда меня хвалил: «Матушка, вы хорошо работаете, хорошо работаете». После этого должна была быть трапеза у костра, но я не хотела оставаться, было очень холодно, и других непокорных уговорила уйти со мной. Я не понимала, что такое «благословил», почему надо сидеть, если такие нечеловеческие условия. Я говорю: «Нет, батюшка добрый, он не может так благословить, не может такого быть, что-то кто-то не так понял!» И в общем я уговорила таких же как я, своенравных, говорю: «Пойдемте!» — «Нет, не будем».
А на другой день нас благословили сидеть дольше. И тогда я поняла, что такое послушание. Нужно принимать трудности, когда они приходят, иначе потом может быть хуже.
Это было такое прекрасное время, когда по молитвам отца Ипполита Осетия просто оживала, возрождалась духовно. И возникла идея открытия центра.
И моя подруга приезжает, говорит: «Ты знаешь, я была в таком центре, центр православного просвещения и культуры на Кавминводах, тебе такой нужно сделать!» Я говорю:
«Ну, если отец Ипполит благословит».
Я позвонила в Рыльск, трубку взял мой хороший знакомый, Алан. «Алан, ты понимаешь, мне предложили возглавить центр
«Покров». Но я никогда не посмею это сделать, потому что ну кто я такая, по большому счету, я не справлюсь, не справлюсь. Если получится у тебя, подойди, пожалуйста, к отцу Ипполиту, скажи ему».
И не успел Алан рассказать батюшке, как он его опередил: «Как хорошо у вас в Осетии. Монастырь духовный, теперь вот центр открывается…» — «Батюшка, Марина звонит и спрашивает, есть благословение ей руководить центром? — «Да, да».
Я поняла, что значит есть воля Божия, значит, Господь мне даст сил, если есть благословение. Такое было начало, и возник этот центр православного просвещения и культуры. Наталья Федоровна Носова поддержала эту идею, и потом так управилось, что все стало на свои места: и здания, и помещения, и мы работали очень активно и многомного делали. Потом из этого выросла школа. Что можно сказать о батюшке в целом?
Это как говорить о своей маме. Отец Ипполит своей жизнью, своим подвигом служения ближнему, и не щадя себя, не щадя своих сил, таких как мы: гордых, несмиренных, — ставил на дорогу к Богу.
Через таких людей как батюшка мы обретаем смысл жизни.
Наш центр проверял мусульманин, и ознакомившись с программами, он сказал, что здесь нужна школа не начальная, а средняя, чтобы наши воспитанники потом другим могли передавать духовное воспитание.
Воспитывать других — это есть этот огонь, дух отца Ипполита, он передавался, знаете, как цепная реакция.
Центр мы открыли и очень много говорили об отце Ипполите, вспоминали за чашкой чая и вообще в разговорах, и эта любовь к отцу Ипполиту переходила ко всем остальным. И удивительно, что люди, которые его не знали, которые его никогда не видели, его воспринимали так же, как те, которые рядом с ним были, как те, которым он открыл дорогу. Это любовь какая-то была удивительная, и она как-то заражала всех. По его молитвам, собственно говоря, мы живем и что-то делаем.
Если какая-то трудная ситуация, ты молишься Богу, просишь его помощи и прибегаешь к батюшкиному заступлению.
Уходя, он говорил: «Обращайтесь, просите меня, я вам всегда буду помогать». И мы, рыльские его дети, просим его о помощи как родного.
Когда я ездила в Рыльск, батюшка стал меня спрашивать: «А где ваш супруг?» — «Ой, некогда ему, батюшка». И когда уже второй раз я приехала, опять же: «А где ваш супруг?» Я говорю тоже: «Некогда». Третий раз: «А где ваш супруг?» И только в третий раз я поняла, что нужно сказать: «Ему некогда, но я его привезу».
Я воцерковлялась тихо, не давила на супруга. И вот я собиралась в церковь с утра, а он говорит: «Я тоже пойду». Я говорю: «Что ты пойдешь, ты же никогда не ходил?» — «Я пойду, я же вижу, что ты меняешься».