В Рыльском монастыре тогда все было по-простому. Не было какого-то особого подхода при заселении. В первую ночь я ночевала в небольшой комнате с красивой люстрой и диванчиком. А потом мне батюшка говорит:
«Матушка, подойдите к благочинному, он вам скажет, где вам жить». И вот там была интересная история.
Я работала в проектном институте связи, интеллигенция, а мне говорят: «Идите, вот там домик, там Вам дадут место». Хатка, а я роста достаточно высокого, надо пригнуться, так захожу. А там, знаете, кровати, кровати, кровати, как палата, допустим, человек на десять, может быть, а может, и больше, как больничная палата, только там матрасы лежат, матрасы, матрасы… Я зашла: «Здравствуйте». Они: «Ну, проходи, ты пришла ночевать?» — «Да, меня благословили». — «Ну, вот твоя кроватка». Мне показывают кровать посередине, не у окна, не у стеночки, а посередине. А я смотрю: матрас старыйстарый! «А где можно взять белье?» — у них спрашиваю. Они мне говорят: «А здесь белья не дают». А у меня юбка была длинная, я ее до горла натянула, и значит, нижняя часть юбки была простыней. Получалось, что я лежала как в коконе. Это у меня было постельное белье, и сумка под голову. И у меня такая мысль, думаю: ой, наверное, я тут вшей заведу! А вторая мысль: думаю, да ладно, там выведу потом. Знаете, это вот был такой порыв. Раньше бы я никогда не легла на такой матрас. А туда пришла — и все показалось таким милым, необыкновенным. И я сколько-то прожила там, дней, а потом уехала — и все, я уже была, наверно, монастырская.
Я уехала, я уже себе места не находила, мне уже хотелось ехать обратно. И я взяла отпуск и приехала на месяц, трудилась там месяц на разных послушаниях — и в швейке трудилась, и на огороде, куда посылали. В общем, проходит какое-то время, мне надо уезжать, подхожу к батюшке: «Батюшка, благословите меня, мне пора ехать домой». Он говорит:
«Матушка, Вам надо в монастырь приехать». Я говорю: «Батюшка, меня мама не пустит».
«Да все будет хорошо, ты же не говоришь, что ты завтра монахиней станешь». Я приехала, боюсь, мама строгая. Говорю: «Мам, там монастырь открыли, там помощь очень нужна, я хочу туда поехать помочь, там нужна помощь. И мама моя отвечает: «А что ты там будешь делать?» — «Что скажут, может, шить буду, может, там буду печь что-нибудь или варить, там все нужно». — «Ну езжай, поразвлекайся со своими игрушками». И она меня провожает туда.
Это было в канун Рождества Богородицы. А был скит, Казанский скит в Большегнеушево, это хороший, успешный такой скит. Матушка Николая, Царствие Небесное, она его возглавляла, потом матушка Нонна, она была в схиме. Все ехали туда на праздник, и мне говорят: поехали с нами. И меня сразу предупредили: «Смотри, без благословения в монастыре ничего не делай, нельзя ничего вообще, ничего нельзя!» Я говорю: «И даже вот по собственному какому-то такому желанию?» — «Ничего нельзя, только благословение». Я говорю: «Я побегу к батюшке за благословением». А мне там мирские люди: «Ну ты придумала, прямо батюшку будешь беспокоить по каждому случаю, ну что ты, матушка прямо так тебя там ждет, поехали!» И я еду.
Еду, а червячок меня точит, конечно, что я не благословилась. Ну, поехала. Приехала, такая служба прекрасная, так все хорошо. И вдруг приезжает батюшка. Знаете, я просто не знаю, я дар речи потеряла, я так испугалась, думаю, все, он меня выгонит теперь, потому что я так поступила. А он мне говорит: «А ты, матушка, пой на клиросе, у тебя старинный распев!..» Знаете, и после батюшкиных слов я пропела на клиросе очень долго, лет пятнадцать минимум. Даже и в настоятельстве была, все равно на клирос бежала, очень мне это нравилось всегда.
Выхожу, думаю, что ж мне батюшка-то теперь скажет, как я, окаянная такая, без благословения приехала? А он мне говорит: «Матушка, надо тебе оставаться в монастыре, мы тебя будем постригать».
Мы же понимаем все буквально, а это произошло не скоро. Путь мой к монашеству был довольно долгим. Началось мое духовное становление. Я была мирским человеком, долго жившим в городе, отставшим от сельских трудов, земли. Такой уже, знаете, бледно-зеленый человек, как из темницы. А у батюшки там труды очень большие. Знаете, сначала в трапезной я долго трудилась, потом на коровник перевели, коровника я боялась, я просто даже не представляла, как я туда приду. Я туда пришла, и любовь животных победила все. Они же такие бескорыстные, животные, они нас любят, все нам прощают, всегда нас ждут, и их любовь просто безграничная. Я просто через несколько дней поняла, что они меня ждут, они мне радуются, и я там как-то начала в коровнике трудиться с удовольствием.