Когда было мало паломников, сам батюшка ко всем обращался: «Братья и сестры, помогите, нам нужна помощь на огороде». А насто единицы, мы идем опять на огороды, а эти снова в свой уголок, там «трудиться» продолжают, винцо попивать и так далее.
И появилось у меня к ним какое-то внутреннее негодование. «Какие же они лодыри, — думаю, — а я вот хорошо тружусь». Помню, что сильная жара была тогда, зной — тяжело было. Продолжаю работать, а как поднял глаза — вижу, батюшка вдалеке стоит и на меня смотрит. И у меня такая радость в душе: ну надо же, думаю, увидел он, какой я труженик.
И с этого дня заболела у меня нога. Так сильно нарывать стала, что я ходить не смог. Пошел я к отцу Антонию. Был тогда благочинным отец Антоний, сам врач. Он мне дал специальную мазь, еще что-то, но все бесполезно. Мне все хуже. И стал я таким же, как эти друзья. После трапезы, хромая, иду на источник святителя Николая, обмываю там свою ногу, читаю акафист в надежде исцелиться. И до конца своего пребывания в монастыре я больше ничего сделать так и не смог.
Вот какое было со мной вразумление. Уверен, что это было именно так, чтобы я понял. Так быстро это все произошло: как только этих хромых, слепых, немых осудил, так и сам болезнь получил.
А когда я уезжал, батюшка мне еще и денег предложил:
— Давайте, мы вам заплатим, — говорит.
— Батюшка, да нет, да вы что…
— Мы вам должны. Ну, может, давайте, давайте, вот сейчас…
— Да не надо, батюшка, — я отказался.
Исцеление от духовного недуга на молебне
Елена
В храм я попала благодаря отцу Михаилу. Он предложил поехать в Рыльский монастырь, чтобы попасть на молебен о недужных.
Мы приехали в праздник святителя Николая, но служба уже закончилась. Батюшка благословил остаться на субботу. А в субботу приехало очень много людей. Насколько я помню, прибыло семь автобусов из Белгорода, Воронежа и Старого Оскола, два автобуса из Москвы.
После молебна батюшка садился на стульчик и принимал людей. Он обратился и ко мне: «Матушка, вам плохо?» Я говорю: «Да, плохо». — «Вы должны пожить у нас. Вам нужно остаться». Я не собиралась здесь оставаться, мне нужно было уехать. Тогда я не понимала, что со мной. Почему? Я здоровый человек, и мне плохо? Я молодая, здоровая, а у меня ноги начали болеть и сильная слабость: я не понимала, почему так происходит. Тогда я не верила в Бога и в монастырь попала неверующим человеком. Я и вера — несовместимые понятия. Все для меня здесь было странно. Почему здесь службы идут? Почему так много здесь людей? Что такое молебны о недужных? Что тут происходит? То, что Господь так меня вел, даже через путь болезней призывал к Себе, — это я поняла позднее. Целый год я просилась уехать, а батюшка не отпускал меня. Осталась я по его молитвам. Он молился, а мы все ходили каждый день на молебны. А по субботам были большие молебны о недужных. Происходило все в этом храме.
На утреннюю службу я не попала, у меня нашлось 105 причин, чтобы не пойти. Но на молебен о недужных я прийти должна обязательно, потому что батюшка сказал, чтобы я пришла. Я вошла в храм, посмотрела кругом и ничего не поняла. Ходят батюшки, читают молитвы, помазывают. Зачем? Что они делают? Я ничего этого не понимала. Мне было очень плохо. Помню, что единственным моим стремлением — и первым, и последним, — было лишь одно: во что бы то ни стало покинуть храм. Но было так много людей, что я не могла выйти из храма. Я понимала, что попасть к отцу Ипполиту не смогу, кругом толпа, и я кое-как выбралась и пошла на источники. Здесь расположены подряд четыре источника: Иоанна Рыльского, святителя Николая, преподобного Павлина и последний иконы Курской-Коренной. Позже мы нашли и другие два источника, за лесом, и туда тоже ходили.
Со временем, постоянно посещая молебны и источники, мне стало чуть лучше.
Один раз батюшка встретил меня вот здесь и снова спросил, плохо ли мне, и снова повторил: «Матушка, надо пожить. Надо пожить». Все время он меня оставлял.
Диагноза у меня нет. Считаю себя здоровым человеком. Это духовное. Это попущение от Бога, чтобы к нему прийти. Других путей уже не было. Нас же Господь приводит к себе, да? Мы не верим ни во что, не ходим в храм и не ходили…
Трудно сказать, что я ощущала тогда, потому что моя жизнь разделилась на «до» и «после». Легче мне стало не через год. Даже после батюшкиной смерти мне было плохо. А потом постепенно все прошло.