28.01.2020 г.
«В момент аварии молился отцу Ипполиту»
Стародубцев Юрий Леонидович, поселок Хомутовка
11 августа 2019 года. Я, Юрий, ехал из города Рыльска, на горке возле РАИ взорвалось левое переднее колесо, и машина перевернулась. Я был с доченькой, ей три годика.
Машина разбилась вдребезги, а у доченьки ни одной царапины. У меня ушибы и ссадины, ничего серьезного.
Исцеление врача
Я не отношусь к людям, которые знали батюшку при жизни, но благодаря друзьям, которые были его духовными чадами, я узнал об этом человеке. Фотография батюшки мной была получена на вечере памяти старца Ипполита в гостинице Даниловской.
Со мной случилась беда, со Святой Пасхи я заболел ковидной пневмонией, причем проявления болезни «шли по нисходящей». Все возможные средства, которые были применены: генно-инженерная терапия, плазменная, противовирусная, — не давали результата. И через семь дней я оказываюсь на реанимационном столе. Тогда я осознал, что впервые в жизни оказался в ситуации, когда не знаю, выйду я отсюда или нет. Рядом уже два покойника лежало, и я видел черный мешок, который лежал подо мной.
Я обычно, как врач с большим стажем, обращаюсь к святым врачам-покровителям. Но мне трудно уже было говорить. Мне сделали катетерезацию подключичной вены и предложили сделать управляемое дыхание, отчего я отказался, так как знал, что имеется много противопоказаний.
И вдруг мне представилась фотография старца Ипполита. И предав в руки Господа себя, я взмолился батюшке Ипполиту. Трое суток я лежал на реанимационном столе, понимая, что у меня шла резко отрицательная динамика, нарастала дыхательная недостаточность, более 70 процентов поражения легочных тканей. И потом уже я узнал от родных, что зав. отделением Ченцов Сергей Владимирович так и говорил: прогноз неблагоприятный, состояние тяжелое.
При всем этом у меня наступила невообразимая тишина на душе. Прекратился страх, появилась какая-то непонятная уверенность. И на третьи сутки в реанимации за закрытым стеклом собралось все отделение. Они все салютовали, глядя на мониторы. Мне сократили кислородную поддержку, стал уже обычный кислород идти. Я стал кушать, разговаривать, даже песни пел, поддерживая своих соседей по реанимации. И на четвертые-пятые сутки меня переводят в обычную палату, где я неустанно молился батюшке Ипполиту. Шли пасхальные дни, ко мне пришел священник, он меня исповедовал. И, конечно, он подтвердил, что обо мне все отделение говорит, как о довольно необъяснимом случае быстрой положительной динамики.
Я рассказал, кому молился. Не люблю такие слова как «дать обет», — мы люди немощные, слабые в вере, — но я сказал: родной батюшка, я очень хочу к Вам приехать.
Конечно, после реанимации я вышел с палочкой, четыре месяца я не работал. Я, слава Богу, мужчина 60+. Но месяц назад мы от прихода ездили в Рыльский монастырь. Нет там каких-то высоких строений, какой-то выдающейся архитектуры, но подойдя к кресту, я почувствовал благодать. Я обнял этот крест и говорил с ним как с родным: вот, я к тебе приехал, грешный, недостойный. И у меня было такое ощущение, что я как маленький ребенок уткнулся матери в подол, и слезы радости меня буквально сотрясали.
Конечно, я считаю, что это мой заступник, и не только мой, но и всех, кто молится ему о нашем многострадальном народе. Потому что основное оружие этого человека, который не обладал красноречием, не обладал какими-то проповедническими данными, — это только одно чувство: любовь.
Богоявленский монастырь в Осетии
Как старец Ипполит вернул целый народ к Богу
Старца Ипполита считают апостолом Осетии. Он — мостик для Алании к Богу. Тысячи людей с Кавказа приезжали к батюшке с вопросами, со слезами, болезнями. Через старца осетины вспоминали свои духовные корни. Он пробудил в них историческую память о христианстве. Отец Ипполит всегда молился за Кавказ. Говорят, окормлять осетинский народ стало для батюшки послушанием, которое дала ему Сама Богородица. Он никогда не был в Осетии. И на расстоянии основал тут два монастыря. Один в горах, в глубине Куртатинского ущелья — мужской Аланский Свято-Успенский, второй — Аланский Богоявленский женский при въезде в Алагирское ущелье, соединяющее север и юг Осетии.