Праведная жизнь преподобного Максима Грека многие годы проходила в темницах и страданиях, которым он подвергся за свою самоотверженную просветительную деятельность, за труды, подъятые им на пользу и во спасение ближних. На нем исполнились слова апостольские: все, желающие жить благочестиво во Христе Иисусе, будут гонимы (2 Тим. 3:12), что лишь укрепило веру подвижника, который и до дня нынешнего являет собой пример подражания и восхищения.
Память преподобного Максима Грека — 3 февраля.
Свой среди чужих. Святитель Николай Японский
Сегодня, вероятно, просто невозможно представить себе светского или церковного общественного деятеля, в священном сане или без такового, который был бы востребован, уважаем и популярен, но без политической составляющей. К сожалению, и ныне ленинская формулировка «жить в обществе и быть свободным от общества нельзя» превалирует над словами Спасителя: Царство Мое не от мира сего (Ин. 18:36). Недоверчиво смотрят обыватели всех рангов и должностей на того священнослужителя, который заявляет, что для него нет разницы, кто из его прихожан каких политических убеждений. И доказать обратное практически невозможно.
Одним из тех, кто смог быть не только «своим», но уважаемым и любимым людьми самых противоположных взглядов, мировоззрений и традиций был и остается святитель Николай Японский. Более того, он смог силой своей всеобъемлющей любви во Христе даже в дни войны между Россией и Японией, находясь на территории государства-противника, не стать предателем для соотечественников и врагом для японцев.
Полвека длилась святительская миссия архиепископа Николая Японского. В июльский день 1861 года молодой выпускник Петербургской духовной академии, выходец из дьяконской семьи Смоленской губернии, иеромонах Николай (Касаткин) впервые ступил на японскую землю. В городе Хакодате, где в то время находилось российское консульство, на территории которого стоял храм, его радостно встретили русские работники дипломатического учреждения. Не в пример им местные жители смотрели на Николая со злобой и подозрительностью. Православных среди них не было, да и вообще к иностранцам жители Страны восходящего солнца относились недружелюбно, а представителей иной религии откровенно ненавидели. Открытая проповедь была запрещена, а японцу, принявшему христианство, грозила смертная казнь. Последующие пятьдесят лет изменили всё. Благодаря проповеди святителя Николая (Касаткина), согласно статистике 1911 года, в Японии уже насчитывалось 266 общин Японской Православной Церкви, которые составляли 33 тысячи христиан, 1 архиепископ, 1 епископ, 35 священников, 6 диаконов, 14 учителей пения, 116 проповедников-катехизаторов. Кафедральный собор Православной Церкви находился в столице страны Токио, а на праздники святитель Николай получал поздравления от государственных и общественных деятелей Японии. Священномученик протоиерей Иоанн Восторгов писал в 1910 году: «В столице Японии не нужно было спрашивать, где Русская православная миссия, довольно было сказать одно слово "Николай"», и буквально каждый рикша сразу понимал, куда нужно было доставить гостя миссии. И православный храм назывался «Николай», и место миссии также «Николай», даже само Православие называлось именем «Николай»». Даже сегодня, спустя сотню лет, подобная трансформация сознания народа, где царили, по сути, языческие верования и обычаи, кажется невозможной, но невозможное человеку возможно Богу.
Святитель Николай начинает свою миссию в Японии не с громоподобных проповедей-обличений, а с учебы. Он ревностно постигает сложнейший японский язык, параллельно изучая и китайский. Он стремится познать местные обычаи, религиозные верования и традиции. При этом святитель проявляет необыкновенную широту ума, дружелюбие и открытость, что не смогло не сказаться на его отношениях с изначально агрессивно-отчужденными японцами. Очень скоро он стал вхож во многие японские дома. Среди его друзей появились представители буддийского духовенства. «Вначале завоевать любовь, а потом нести Слово», — так решил святитель, и этот принцип обеспечил успех всей его последующей деятельности. В 1864 году он обратил ко Христу первого японца, причем обращенный был жрецом старой синтоистской кумирни в Хакодате — Такума Савабе. Вот как рассказывает об этом православная русская писательница тех времен Александра Платонова: