Так же в первую очередь следовало проверить Падевско- го, и с этой целью я связался со Штадле. Я сообщил ему, что от разведывательных источников поступила информация: владелец хутора под Столбцами, некий Василь Падев- ский, является агентом партизанской разведки. Я попросил Штадле по каналам СД проверить личность Падевского. То, что мне сообщил Штадле, меня поразило.
— Я полагаю, что ваш источник либо добросовестно заблуждается, либо хочет свести личные счеты, а то и скомпрометировать надежного человека, — безапелляционно заявил Штадле. — Господин Падевский отмечен личной благодарностью генерального комиссара Вайсрутении за спасение жизни немецкого офицера, а также награжден денежной премией и коровой.
— Вот как? При каких обстоятельствах это произошло?
— Падевский обнаружил в лесу раненого немецкого офицера из разгромленного партизанами эшелона. Рискуя жизнью, он переправил офицера в свой дом, прятал его от часто заходивших на хутор партизан и лечил в течение более чем трех недель, после чего с помощью появившегося на хуторе подразделения вспомогательной полиции переправил его в Минск.
— Да уж, действительно герой! — согласился я. — Кстати, а как звали спасенного офицера?
— Вы его должны знать, Герлиак. Это мой заместитель га- уптштурмфюрер Райхель. Он как раз направлялся в том эшелоне в Минск, к новому месту службы. У него были выбиты несколько зубов, сломан нос и все это на фоне тяжелого сотрясения мозга. Ему крупно повезло, что партизаны его приняли за мертвого: тех, кто после крушения еще подавал признаки жизни, эти дикари безжалостно резали ножами, как свиней. Поэтому с того эшелона мало кому удалось спастись.
Штадле полностью подтвердил и дополнил рассказ Земелина. Выяснять подробности биографии Райхеля я не рискнул: подобный интерес мог вызвать закономерные вопросы у Штадле, самостоятельно проводить расследование в отношении офицера СД я не имел права, а инициировать официальное расследование я не собирался.
Тогда я думал, что не хочу добиваться официальной проверки Райхеля по причине недостатка фактов, однако позже я осознал, что истинной причиной явилось нечто другое.
После обеда я зашел проведать Земелина. Тот вполне созрел: в тюрьме он тоже не отсыпался, и сейчас был полностью истощен непрерывными допросами.
— Господин офицер! — прохрипел он, увидев меня. — Я же все рассказал! Зачем вы меня мучаете?
— Что он еще сказал? — обратился я к Рудакову.
— Ничего нового, — зевнул Рудаков. — Фамилий в списке не прибавилось.
— Ну что же, Земелин, — нахмурился я. — Как вижу, правду вы говорить не хотите.
— Я все сказал! — закричал Земелин. — Все!
Я почти не сомневался, что Земелин рассказал все, что знал. Но действительно ценной была только информация о Райхеле — Сибирцеве. Старые явочные адреса отряда Коровина представляли интерес лишь для Штрауха, и то только в плане улучшения отчетности по борьбе с большевистскими 9* 243 бандитами и их пособниками. Очевидно, что после разгрома Коровин не только заново воссоздаст отряд, но и разведывательную сеть. И выявить ее будет не так уж просто, поскольку сеть предназначена лишь для обеспечения передвижений отряда, а не для выполнения диверсионных акций.
Но отрабатывать человеческий материал надо до конца.
— Мне искренне жаль, что вы, Земелин, оказались не до конца искренни, — со вздохом произнес я и приказал Рудакову: — Вызови Крюгера, пусть он поработает с Земелиным.
Я вышел в коридор и закурил. Через пять минут появился Крюгер.
— Там в кабинете человечек, поработай с ним, — приказал я. — Но помни: он нужен мне живым и относительно здоровым. Представь, что ты просто поссорился с приятелем в кабаке и решил его немного проучить, но так, чтобы запомнил! Ясно?
— Да, штандартенфюрер! — обрадовался Крюгер, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу. — Разрешите исполнять?
— Приступай.
Крюгер вошел в кабинет и практически сразу я услышал грохот. Крюгер не любил терять время даром и, судя по всему, сразу приложил сидящего Земелина своим коронным ударом так, что тот закувыркался по кабинету вместе со стулом.
Рудаков вышел из кабинета.
— Можешь идти обедать, через часок зайдешь проведать, — приказал я ему.
— Да, но Крюгер не знает русского языка, — напомнил Рудаков. — А вдруг Земелин вспомнит что — нибудь важное? Крюгер за час выбьет ему все мозги, и он тогда уже никогда ничего не вспомнит.