Малоутешительно.
Бах будет действовать наверняка, он захочет разом покончить с русскими диверсантами: ведь это редкая удача — собрать партизанское соединение в удаленном от партизанских зон районе, зажать его в кольце блокады и разгромить. Поэтому он приостановил развертывание моего батальона в бригаду и запретил моим людям покидать базу: ведь мы — приманка, а приманка должна выглядеть слабой и беззащитной. И Коровин полезет в эту ловушку, поскольку точно знает: спецгруз он упустил, но вот профессора надо заполучить любой ценой!
Как он начнет штурм? Самое простое: захватить пару грузовиков и бронемашину, переодеть людей в немецкую форму и под предводительством Райхеля отправить ее к въезду на базу. Ведь я не знаю, что Райхель — русский шпион, и он проедет на территорию базы на законных основаниях. А дальше уже по обстановке. Либо я в соответствии с планом операции выдаю ему профессора и он спокойно уезжает, либо, если вдруг что — то идет не так, люди Райхеля — Сибирцева стремительным ударом громят гарнизон базы и захватывают профессора силой. Н-да, шансы на успех неплохие.
А если встретить Райхеля огнем? Тогда штурм базы неминуем, и это место превратится в ад. Что будет с Мартой и ее неродившимся ребенком? Если бы Бах позволил мне ее эвакуировать, я бы сражался до конца, а русского шпиона Сибирцева повесил на воротах базы! А теперь…
Что же делать?
Честь офицера СС велела мне немедленно позвонить Баху и разоблачить наконец русского шпиона. А чувства мужчины, вдруг обретшего в зрелом возрасте давно уже не ожидаемое счастье, приказывали мне использовать любую возможность, чтобы уберечь свою возлюбленную и нашего ребенка.
И еще мне не давала покоя мысль: под Демянском я должен был получить пулю в спину от своего же солдата. Вахман собирался уничтожить меня собранным материалом, и лишь вовремя принятые мной контрмеры сорвали этот план. А штурм базы будет прекрасной возможностью сделать то, что не удалось под Демянском: я не сомневался, что некто могущественный, который послал Хедера и Вахмана за моей жизнью, не упустит этого шанса разделаться со мной в горячке боя. А уж внедрить человека с таким заданием в массово пришедшее пополнение совсем несложно.
Я еще не принял окончательного решения, но одно я знал твердо: я не дам так просто покончить со мной до тех пор, пока Марта и ее ребенок не окажутся в безопасном месте. Я хочу, чтобы после меня осталось нечто большее, чем надгробная плита с рунами, поношенный мундир и кучка наград. Отныне я сражаюсь за фюрера и рейх только постольку, поскольку я сражаюсь за Марту и нашего ребенка.
В своем кабинете, в компании сигары и бутылки «мартеля», я размышлял до глубокой ночи, пока так и не уснул в кресле.
Меня разбудил Ланген. Он принес бутылку вина, стакан и виновато сообщил:
— Штандартенфюрер! Обергруппенфюрер Бах на проводе.
Почему он смотрит так виновато? Похоже, я выгляжу весьма неважно. Почти пустая бутылка коньяка красноречиво поясняла причину мерзкого состояния.
Я налил стакан вина, залпом жадно выпил его.
— Сколько времени, Ланген?
— Без четверти шесть утра.
— Принесите мне самый крепкий кофе, вареное яйцо и бритвенный прибор, — распорядился я и поднял трубку.
— Здесь Герлиак. Хайль Гитлер, обергруппенфюрер!
— Слушайте приказ, Герлиак! Завтра в период от девяти до десяти часов на аэродром базы-500 совершит посадку наш штабной «шторх», на борту которого будут Штадле и Райхель. В это же время к базе подойдет моторизованная колонна. Они должны остановиться в пятидесяти метрах от ворот. Если они продолжат движение, то вы должны уничтожить колонну. Далее, Штадле имеет при себе пакет, который он должен вскрыть в вашем присутствии. Именно Штадле и именно в вашем присутствии. Во всех остальных случаях операция прекращается, вы начинаете действовать по плану «оборона». Вам все ясно?
— Да, обергруппенфюрер.
— В таком случае искренне желаю вам успеха. Хайль Гитлер!
Колонна подошла к воротам базы утром следующего дня в девять двадцать. Она остановилась на предписанном расстоянии. На контрольный пункт прибыл обер — лейтенант, который доложил о готовности выполнить приказ. Приказ ему должен был передать оберштурмбаннфюрер Штадле.
— Пока отдыхайте, обер — лейтенант, — сказал я. — Штадле еще не прибыл.
Самолет Штадле появился над базой в девять сорок. Увидев самолет, я направился к контрольному пункту взлетной полосы, отделенной колючей проволокой от остальной территории сектора.