Въ такомъ положеніи были дѣла, когда карета переѣхала чрезъ Уэстммистерскій мостъ и остановилась у Королевскихъ Садовъ, передъ воксаломъ. Когда Джой вышолъ изъ кареты, разфранченный съ ногъ да головы, толпа поспѣшила съ громкимъ крикомъ и гвалтомъ встрѣтить толстого джентльмена, который краснѣлъ, пыхтѣлъ, величаво озирался кругомъ, пробиваясь впередъ съ своей прекрасной спутницой. Мистеръ Осборнъ шолъ позади съ своей невѣстой.
— Послушай, Доббинъ, сказалъ Осборнъ, обращаясь къ своему другу, ты ужь потрудись, пожалуйста, озаботиться на счетъ шалей и нашихъ вещей.
И въ ту пору какъ обѣ юныя четы, рука объ руку, пробирались черезъ ворота Королевскихъ Садовъ, честный Доббинъ взялъ подъ руку дамскія шали, и ограничилъ свои удовольствія только тѣмъ, что заплатилъ за всѣ билеты при входѣ въ воксалъ.
Онъ пошолъ за ними скромно и съ глубокомысленнымъ видомъ, рѣшившись напередъ вести себя чинно, тише воды, ниже травы. Молодые люди, очевидно, были совершенно счастливы; зачѣмъ же кептенъ Доббинъ будетъ своимъ присутствіемъ разстроивать ихъ блаженство? Впрочемъ, ему не было почти никакого дѣла до поэтическихъ отношеній Джоя къ миссъ Ребеккѣ Шарпъ; онъ не заботился о нихъ ни на волосъ; но онъ думалъ долго и сладко думалъ о миссъ Амеліи Седли. Прелестная дѣвушка, по его мнѣнію, была вполнѣ достойна даже блистательнаго Джорджа Осборна, и онъ слѣдилъ за наслажденіями юной четы съ искреннимъ умиленіемъ, какъ нѣжный отецъ. Быть можетъ, мистеръ Доббинъ инстинктивно сознавалъ въ своей душѣ, что ему пріятнѣе было и теперь имѣть подъ своей рукой что-нибудь понѣжнѣе кашмировыхъ шалей (многіе уже начали смѣяться при взглядѣ на молодого офицера, навьюченного этимъ женскимъ грузомъ); но онъ теперь, какъ и всегда, былъ совершенно чуждъ всякихъ эгоистическихъ расчетовъ. Да и чего ему еще, какъ-скоро другъ его вполнѣ веселъ и счастливъ?
Шумно и весело было въ Королевскомъ Саду. Сотни тысячъ лампъ горѣли на огромномъ пространствѣ разноцвѣтными огнями; скрипачи разыгрывали очаровательныя мелодіи въ фантастической бесѣдкѣ среди сада; народные пѣвцы и пѣвицы, образуя стройный хоръ, услаждали слухъ своихъ зрителей сентиментальными и нѣжными балладами; граждане и гражданки великого города прыгали до упада на зеленомъ лугу, выдѣлывая самые эксцентрическіе па; мадамъ Саки порхала какъ ласточка на длинномъ канатѣ, повертывая во всѣ стороны огромнымъ шестомъ; степенный пустынникъ величаво засѣдалъ въ своей иллюминованной палаткѣ, и съ важностью разрѣшалъ завѣтныя тайны гризеткамъ и кухаркамъ, гадавшимъ о своей судьбѣ; въ темныхъ отдаленныхъ аллеяхъ бродили и шептались живописныя пары, изливая другъ въ друга ощущенія нѣжныхъ сердецъ. Словомъ, народное гулянье было въ полномъ разгарѣ; но мистеръ Вилльямъ Доббинъ не заботился ни о комъ и ни о чемъ.
Молча и повѣсивъ голову, ходилъ онъ взадъ и впередъ, лелѣя подъ своей рукою бѣлыя кашмировыя шали. Изъ всѣхъ музыкальныхъ мелодій, особенное вниманіе его обратила на себя какая-то дикая кантата, гдѣ разбивался въ прахъ корсиканскій выскочка, занимавшій въ ту пору политическія головы праздной толпы; мистеръ Доббинъ остановился передъ вызолоченной палаткой и замурлыкалъ самъ что-то похожее на героическую пѣсню.
Но вдругъ онъ захохоталъ надъ самимъ-собою, да и какъ не захохотать? Онъ пѣлъ; рѣшительно, не лучше какой-нибудь совы.
Двѣ юныя четы, при входѣ въ садъ, какъ и водится, дали другъ другу торжественныя обѣщанія не разставаться во весь вечеръ; но, не далѣе какъ черезъ десять минутъ, онѣ совсѣмъ разошлись въ разныя стороны и уже нисколько не заботились другъ о другѣ. Это ужь такъ заведено: воксальныя пары сходятся вмѣстѣ только за ужинымъ, чтобы поболтать о взаимныхъ удовольствіяхъ и приключеніяхъ этого вечера.
Въ чемъ состояли приключенія мистера Осборна и миссъ Амеліи, покрыто мракомъ неизвѣстности; но то не подлежитъ ни малѣйшему сомнѣнію, что они были совершенно счастливы и вели себя прилично въ отношеніи другъ къ другу. Они жили дружно въ продолженіе пятнадцати лѣтъ, и мистеръ Осборнъ не находилъ никакихъ тайнъ для сообщенія своей невѣстѣ.
Но когда миссъ Ребекка Шарпъ и неуклюжій ея кавалеръ потерялись въ уединенной прогулкѣ между сотнями счастливыхъ и несчастныхъ паръ, оба они живо почувствовали, что ихъ положеніе имѣетъ, въ нѣкоторомъ родѣ, критическій характеръ. Ребекка расчитывала очень справедливо, что теперь или никогда наступила роковая минута вынудить рѣшительную декларацію, которая уже давно трепетала на робкихъ губахъ мистера Джозефа Седли. Они заглянули напередъ въ панораму Москвы, гдѣ какой-то грубый нахалъ наступилъ на ногу миссъ Шарпъ, отчего она вскрикнула и бросилась въ объятія своего кавалера. Это невинное обстоятельство значительнымъ образомъ увеличило ихъ взаимную нѣжность, и вмѣстѣ развязало языкъ мистера Джозефа до такой степени, что онъ расказалъ своей спутницѣ множество забавныхъ анекдотовъ, выслушанныхъ имъ на берегахъ Ганга.
— Ахъ, какъ бы мнѣ хотѣлось видѣть Индію! воскликнула Ребекка, одушевленная неподдѣльнымъ восторгомъ.
— Неужъ-то! воскликнулъ Джозефъ съ зажигательною нѣжностью; и нѣтъ сомнѣнія, вопросы съ его стороны приняли бы болѣе серьёзный характеръ, еслибъ въ эту минуту, — о злосчастная судьба! не раздался пронзительный звонокъ, возвѣщавшій о наступленіи великолѣпного фейерверка.
Всѣ засуетились и поспѣшили занять въ ложахъ свой мѣста, и робкіе любовники были также увлечены общимъ потокомъ въ этой суматохѣ. Черезъ нѣсколько минутъ они соединились въ ложѣ съ своими друзьями, и мистеръ Джозефъ, подозвавъ буфетчика, отдалъ нужныя приказанія относительно ужина, который долженъ былъ заключить ихъ общее веселье.
Кептенъ Доббинъ сначала тоже имѣлъ нѣкоторую идею на счетъ участія въ общемъ ужинѣ; но онъ напрасно рисовался передъ ложей, гдѣ соединились теперь обѣ разрозненныя пары. Никто его не замѣчалъ, никто не обращалъ на него никакого вниманія; счастливыя четы разговаривали беззаботно и; повидимому, совсѣмъ забыли, что существуетъ на свѣтѣ кептенъ Доббинъ. Онъ понялъ, что ему нечего дѣлать въ этомъ счастливомъ кругу, и пошолъ опять куда глаза глядятъ.
Разговоръ въ ложѣ становился интереснѣе и одушевленнѣе съ минуты на минуту. Джозефъ сіялъ во всей своей славѣ и величественно отдавалъ приказанія оффиціантамъ. Онъ самъ приготовлялъ саладъ, откупоривалъ шампанское, рѣзалъ цыплятъ, кушалъ и пилъ съ величайшимъ усердіемъ все, что стояло на столѣ. Наконецъ, мистеръ Джозефъ потребовалъ огромную порцію пунша.
— Эй, малый! аракского пунша съ лимономъ и мускатными орѣхами, живѣй!
Этотъ пуншъ изъ арака съ лимономъ и мускатными орѣхами имѣлъ чрезвычайно важныя послѣдствія. Что жь тутъ удивительного? Доказано продолжительнымъ рядомъ наблюденій и вѣковъ, что пуншъ во всеобщей исторіи человѣчества играетъ необыкновенно важную роль. Отчего, напримѣръ, прекрасная Розамунда удалилась отъ міра? отъ пунша. А если вы потрудитесь перелистовать или припомнить исторію древнихъ Персовъ, то, конечно, увидите на каждой страницѣ чудныя дѣйствія этого гуманного напитка.
Молодыя леди не пили пунша, Осборнъ тоже; слѣдовательно, вся порція арака досталась на долю мистера Джозефа, и потому нѣтъ ничего удивительного, если мистеръ Джозефъ, опорожнивъ послѣдній стаканъ, разъярился какъ бенгальскій левъ отъ полноты душевного восторга. Сначала, онъ только смѣялся и кричалъ; но подъ-конецъ затянулъ во весь голосъ такую неистовую балладу, что обратилъ на себя вниманіе всего воксала, не исключая хора музыкантовъ, которые, побросавъ свой инструменты, обступили ложу молодыхъ людей съ безчисленной толпой.
— Браво, толстякъ, браво! забасилъ голосъ изъ толпы. Еще, верзила, еще! закричалъ другой голосъ. Какъ бы хорошо было заставить этого чучелу поплясать на канатѣ! подхватилъ какой-то острякъ, къ величайшей досадѣ мистера Осборна.
— Перестань, Джозефъ, ради Бога! вскричалъ Осборнъ. Вставай, и пойдемъ домой.
Молодыя дѣвицы поднялись съ своихъ мѣстъ.
— Погодите… еще минутку, ду-ду-шенька, душка, раздуханчикъ! заревѣлъ во все горло мистеръ Джозефъ, ухватившись за талію Ребекки.
Миссъ Шарпъ отскочила, но не могла освободить своей руки. Оглушительный хохотъ раздался по всей залѣ. Джозефъ продолжалъ пить, объясняться въ любви и кричать; наконецъ, къ довершенію дивертиссемента, заморгавъ неистово глазами, и еще неистовѣе размахивая стаканомъ пунша, онъ началъ приглашать почтеннѣйшую публику принять участіе въ его угощеніи.