Скоро миссъ Кроли уже часто пускала къ себѣ на глаза свою старую компаньйонку. Ребекка, съ артистическою важностію смѣялась ей въ лицо, подражая всѣмъ ея ухваткамъ, и это передразниванье, естественнымъ образомъ, получило теперь двойной интересъ отъ личного присутствія копіи и оригинала.
* * *Сообщая своей повѣсти сантиментальный и нѣсколько джентльменскій колоритъ, мы, право, не знаемъ, какъ намъ удовлетворить справедливому любопытству читателя, который, безъ сомнѣнія, желаетъ знать, отчего приключиласъ эта плачевная болѣзнь миссъ Кроли, и зачѣмъ она внезапно оставила гостепріимную кровлю своего брата на «Королевиной усадьбѣ«. Какъ прикажете изъяснить вамъ деликатнымъ образомъ, что блистательная дама, привыкшая къ самому лучшему обществу въ лондонскихъ салонахъ, опилась и объѣлась — извините, окушалась — до такой степени, что жирный ужинъ въ пасторатѣ произвелъ рѣшительное растройство въ ея желудкѣ, хотя сама миссъ Кроли твердо вѣрила, что сырая погода была исключительною причиною ея болѣзни? Первый пароксизмъ обнаружился такими отчаянными симптомами, что Матильда, какъ выразился ея достоиный братецъ, неизбѣждо должна была протянуть свои ноги черезъ двадцать-четыре часа. На этомъ основаніи, вся джентльменская фамилія, томимая лихорадкой ожиданія, приготовлялась къ торжественному вскрытію завѣщанія будущей покойницы. И Родонъ Кроли былъ уже нравственно увѣренъ, что съ первымъ весеннимъ мѣсяцомъ онъ въ состояніи будетъ располагать наслѣдствомъ по крайней мѣрѣ въ сорокъ тысячь фунтовъ. Мистеръ Питтъ, старшій сынъ баронета, уже составилъ нѣсколько назидательныхъ трактатовъ по случаю скораго препровожденія своей тетки съ базара житейской суеты въ край невѣдомый и незримый; но, сверхъ всякого чаянія, опытный врачъ, привезенный благовременно изъ Соутамптона, значительно ослабилъ своей микстурой гибельныя послѣдствія жирного ужина, и возстаговилъ силы паціентки до такой степени, что она могла, не подвергаясь большой опасности, предпринять обратное путешествіе въ Лондонъ. Эта непредвидѣнная развязка чрезвычайно огорчила баронета, и онъ не скрылъ своей внутренней досады.
Между-тѣмъ, какъ всѣ ухаживали такимъ образомъ за престарѣлой дѣвой, и вѣстники изъ пастората должны были каждый часъ докладывать своимъ господамъ о состояніи ея драгоцѣнного здоровья, въ другой части дома, въ уединенной спальнѣ, лежала бѣдная, заброшенная женщина, страдавшая и тѣломъ и душой. Это была сама леди Роза Кроли, на которую никто не обращалъ ни малѣйшаго вниманія, какъ-будто ея и не было на свѣтѣ. Добрый докторъ, осмотрѣвъ больную, многозначительно покачалъ головою, и не сказалъ ни слова; сэръ Питтъ согласился на этотъ единственный визитъ потому только, что не было надобности платить за него особыхъ денегъ. Затѣмъ, леди Кроли однако прозябала и чахла въ своей комнатѣ, какъ безполезное растеніе, заброшенное садовникомъ въ оранжереѣ.
Молодыя дѣвушки, къ великому сожалѣнію, не могли теперь пользоваться безцѣнными уроками своей доброй и умной гувернантки. Миссъ Шарпъ обнаружила такое пламенное усердіе къ объѣвшейся старушкѣ, что миссъ Кроли соглашалась принимать свои микстуры неиначе какъ изъ ея рукъ. Горничная Фиркинъ получила отставку еще задолго до отъѣзда изъ «Королевиной усадъбы». Возвращеніе въ Лондонъ послужило для нея печальнымъ утѣшеніемъ по крайней мѣрѣ въ томъ, что она могла теперь дѣлить свою грусть съ миссъ Бриггсъ, которая, такъ же какъ она, испытала отчаянныя муки жгучей ревности, и въ рѣзкихъ выраженіяхъ обнаружила свое негодованіе на грустный жребій смертныхъ.
Родонъ Кроли, по случаю болѣзни своей тетки, взялъ безсрочный отпускъ, и оставался до-поры до-времени на «Королевиной усадьбѣ«. Какъ нѣжный и послушый племянникъ, онъ всегда почти торчалъ въ ея передней. Миссъ Кроли лежала въ парадной спальнѣ, въ которую должно было проходить черезъ маленькую голубую залу. Здѣсь, по обыкновенію, сэръ Питтъ встрѣчалъ своего сына, или, какъ-скоро проходилъ онъ по темному корридору, устланному теперь мягкими коврами, дверь изъ отцовского кабинета всегда была отворена, и глаза старого джентльмена жадно впивались въ озабоченную физіономію капитана Родона. Впрочемъ, они съ одинаковымъ усердіемъ, оба, наблюдали другъ за другомъ все это время. Ихъ, безъ всякого сомнѣнія, одушевляло рыцарское соперничеетво относительно того, кто въ настоящемъ случаѣ окажетъ болѣе ревности и благородной привязанности къ возлюбленной страдалицѣ, лежавшей въ парадной спальнѣ. Ребекка обыкновенно утѣшала ихъ обоихъ, и оставляя на минуту свой трудный постъ, удосуживалась переговорить и съ сыномъ, и съ отцомъ. Достойные джентльмены съ жадностью выслушивали всѣ извѣстія, выходившія изъ устъ этой молодой и безкорыстно-преданной особы.
За обѣдомъ, въ столовой нижняго этажа; соединялись каждодневно всѣ члены джентльменского семейства; и здѣсь Ребекка являлась возстановительницею фамильного согласія и тишины. По вечерамъ, Родонъ Кроли уѣзжалъ въ ближайшій городъ, оставляя своего отца въ обществѣ мистера Горрокса и пуншевыхъ стакановъ. Миссъ Шарпъ, по выходѣ изъ-за стола, немедленно удалялась въ спальню, гдѣ въ продолженіе четырнадцати дней она принуждена была терпѣть ужаснѣйшую скуку, но природа скрѣпила, повидимому, металлическими нервами организмъ этой дѣвицы; и она оставалась непоколебимою въ исполненіи своего филантропического долга.
И долго миссъ Шарпъ не сказывала никому, какъ мучительна была ея должность, какъ робка, труслива, сердита и сварлива была старая леди; въ какихъ страшныхъ мукахъ проводила она безсонныя ночи, постоянно думая о смерти; какъ она стонала, грозила, металась, воображая за предѣлами могилы свою будущую судьбу, о которой ни разу не пришлось ей подумать при нормальномъ состояніи ея душевныхъ и физическихъ силъ. Вообразите себѣ, прекрасная читательница, суетную, тщеславную, эгоистическую старуху, безъ малѣйшихъ проблесковъ любви къ человѣчеству и ближнимъ; вообразите ее безъ парика, съ растрепанными клоками бѣлыхъ волосъ, въ страшныхъ корчахъ по всему организму, и, прежде чѣмъ вы успѣли состарѣться, научитесь любить и благоговѣть передъ вѣчными красотами истины и блага!
Миссъ Шарпъ наблюдала это безобразное ложе съ непобѣдимымъ терпѣніемъ и постоянствомъ. Ничто не ускользало отъ ея проницательного взора, и впослѣдствіи, съ рѣдкимъ благоразуміемъ она умѣла воспользоваться плодами своихъ наблюденій. Въ лучшіе дни своей жизни одушевляемая дѣвическими воспоминаніями, она расказывала мастерски множество презанимательныхъ исторій относительно миссъ Кроли, причемъ ея щоки неизмѣнно покрывались самымъ яркимъ румянцомъ. Но въ эту эпоху она всегда была весела, проворна, расторопна, и пользовалась вообще самымъ счастливымъ расположеніемъ духа, при которомъ успокоительный сонъ готовъ былъ сомкнуть ея вѣжды каждую свободную минуту. Поэтому, физіономія молодой дѣвушки почти вовсе не представляла слѣдовъ безпокойства, усталости и скуки. Правда, лицо ея немножко поблѣднѣло, и кружки около глазъ покрылись темноватымъ цвѣтомъ; но вообще, при выходѣ изъ спальни, она улыбалась очень мило; шутила, смѣялась, и розы опять расцвѣтали на ея щекахъ, когда она въ просгенькомъ платьщѣ, рисовалась въ обществѣ обѣхъ джентльменовъ.
Капитанъ расчитывалъ, что теперь, какъ и всегда она была прелакомый кусочекъ, и онъ мечталъ о ней съ превеликимъ наслажденіемъ и во снѣ, и на яву. Волшебная стрѣла любви просверлила его твердое сердце. Шесть недѣль постоянныхъ встрѣчь и сближеній всякого рода упрочили въ немъ возрождающуюся склонность. Онъ свободно говорилъ о своихъ чувствахъ въ пасторатѣ, и рисовалъ при всѣхъ живѣйшими красками очаровательный образъ миссъ Ребекки. Тетка шутила надъ имъ, подтрунивала надъ его страстію, предостерегала его, давала благоразумные совѣты, и окончательно объявила; что миссъ Шарпъ, по ея міѣнію, самая умная, добрая, простосердечная, странная и вмѣстѣ миловидная дѣвица, какая когда-либо рождалась на англійской землѣ. Родону никакъ не слѣдуетъ шутить сердечными наклонностями миссъ Ребекки, иначе…. иначе этого миссъ Кроли не проститъ ему во всю жизнь, потому-что она просто безъ памяти отъ маленькой гувернантки, и любитъ ее какъ собственную дочь. Всего лучше сдѣлаетъ Родонъ, если уѣдетъ въ этотъ негодный Лондонъ, и перестанетъ играть чувствами бѣдненькой дѣвушки, незнакомой съ хитростями и уловками большого свѣта.
При всемъ томъ, снисходительность тетушки Марты Бьютъ Кроли къ влюбленному юношѣ не имѣла никакихъ границъ. Она устроивала для капитана поэтическія свиданья въ пасторатѣ, и мы уже видѣли, какъ онъ провожалъ Ребекку въ джентльменскій замокъ. Бываютъ на свѣтѣ мужчины извѣстного сорта, которые смотрятъ во всѣ глаза и превосходно видятъ, какъ разставляютъ передъ ними любовную удочку со всѣми дополнительными снурками и крючками для подцѣпленія неопытного сердца, и однакожь, очертя голову, они прямо летятъ на соблазнительную приманку, проглатываютъ ее, и неизбѣжно становятся жертвами хитрого ловца. Для опытной кокетки такой мужчина — кладъ неоцѣненный. Родонъ Кроли понималъ какъ нельзя лучше, что мистриссъ Бьютъ хлопочетъ отдать его подъ команду маленькой гувернантки. Былъ онъ отъ природы не слишкомъ уменъ и не слишкомъ дальновидѣнъ; но городская жизнь ознакомила его со многими таинственными продѣлками особъ женского пола. Яркій свѣтъ озарилъ его душу, когда мистриссъ Бьютъ вступила съ нимъ въ откровенную бесѣду.