И лордъ Стейнъ взялъ свою шляпу. Гордо, съ пылающимъ взоромъ смотрѣлъ онъ прямо въ лицо своему врагу, нисколько не сомнѣваясь въ своемъ тріумфѣ, но Родонъ Кроли былъ не трусъ. если жизнь его никогда не отличалась строгой нравственностью, если онъ позволялъ себѣ дурачить игроковъ въ карты и героевъ билльярда, зато на личной его храбрости не было до сихъ поръ ни малѣйшаго пятна. Въ эту минуту взволновалась вся ето натура, пылкая, раздражительная, буйная. Онъ схватилъ за галстухъ лорда Стейна и началъ его душить съ такимъ неистовствомъ, что тотъ закряхтѣлъ и зашатался.
— Ты лжешь, несчастный! вскричалъ Родонъ, ты лжешь!
И съ этими словами онъ оттолкнулъ его на нѣсколько шаговъ. Лордъ зашатался и упалъ.
Ребекка трепетала всѣми членами; не смѣя съ своей стороны принять ни малѣйшаго участія въ этой развязкѣ. Въ первый разъ она удивлялась своему мужу, страшному, храброму и сильному въ своей побѣдѣ. Родонъ Кроли выросъ въ ея глазахъ до степени гиганта.
— Поди сюда, сказалъ онъ ей. Она подошла. Долой всѣ эти вещи!
И дрожащею рукою она принялась снимать браслеты, кольца, ожерелья, не спуская глазъ съ грознаго супруга.
— Брось все это на полъ.
Ребекка повиновалась. Затѣмъ онъ сорвалъ аграфъ съ ея груди и бросилъ его въ лицо лорда Стейна; шрамъ на лбу отъ этого удара не заживалъ во всю его жизнь.
— Пойдемъ наверхъ, сказалъ онъ женѣ.
— Не убивай меня! О, не убивай меня, Родонъ! воскликнула Ребекка.
Полковникъ дико захохоталъ.
— Я хочу знать и видѣть, сказалъ онъ, оклеветалъ ли тебя этотъ человѣкъ такъ, какъ онъ оклеветалъ меня. Давалъ ли онъ тебѣ деньги?
— Нѣтъ, проговорила Ребекка, — это…
— Дай мнѣ ключи!
И они вмѣстѣ пошли наверхъ.
Ребекка отдала всѣ ключи, кромѣ одного крошечнаго ключика отъ завѣтной шкатулки, хранившейся въ секретномъ мѣстѣ, и которая, какъ знаетъ читатель, принадлежала миссъ Амеліи Седли. Бѣдняжка надѣялась спасти свои сокровища. Родонъ отворилъ замки, перерылъ пюпитры, коммоды, ящики и наконецъ добрался до завѣтной шкатулки. Ребекка принуждена была отпереть, тамъ хранились бумаги, старыя любовныя записки, драгоцѣнныя бездѣлки женскаго туалета — и, наконецъ, туго-набитый портфель съ банковыми билетами. Нѣкоторые были уже получены давно, лѣтъ за десять, но одннъ, въ тысячу фунтовъ, былъ еще новый: его прислалъ лордъ Стейнъ.
— Онъ что ли далъ тебѣ этотъ? сказалъ Родонъ.
— Онъ.
— Я отошлю его назадъ сегодня, сказалъ полковникъ (эти розыски продолжались нѣсколько часовъ, и разсвѣтъ новаго дня уже проглядывалъ въ окна). Надо заплатить нѣкоторые долги, и разсчитаться съ честною Бриггсъ: она такъ любила моего Родю. Ты мнѣ скажешь; куда послать остальные билеты. Ахъ, Бекки! тебѣ бы ничего не стоило удѣлить для меня изъ всѣхъ этихъ денегъ одну сотню фунтовъ: я всегда дѣлился съ тобою.
— Я невинна! сказала Бекки.
Родонъ оставилъ ее, не проговоривъ больше ни одного слова.
Она осталась неподвижною на мѣстѣ страшной сцены. Разсвѣтало. Часы быстро проходили одинъ за другимъ, и солнце уже бросило яркій лучь въ печальную комнату, но Ребекка все еще сидѣла на краю своей постели. Шкафы были отворены; драгоцѣнныя бездѣлки разбросаны по всѣмъ угламъ, шарфы и письма валялись по ковру; можно было подумать, что ночью происходилъ грабежъ. Въ ту пору, какъ Родонъ спустился съ лѣстницы, наружная дверь затворилась, Ребекка мало по малу вышла изъ своего усыпленія и угадала, что ему не воротиться. «Убьетъ ли онъ себя? спрашивала она сама себя. Нѣтъ, напередъ онъ отправитъ лорда Стейна.» Она оглянулась на свою длинную пршедшую жизнь, блистательную и мрачную вмѣстѣ, дѣятельную и безплодную, шумную снаружи, грустную и пустынную впутри; бѣдная, бѣдная женщина! Не принять ли ей Laudanum и разомъ покончить о всѣми этими надеждами, хитростями, мечтами, интригами, долгами?
Въ этомъ положеніи, среди развалинъ страшнаго крушенія, застала ее mademoiselle Fifine, Француженка-горничная, пришедшая поутру къ своей миледи. Эта дѣвушка была подкуплена лордомъ Стейномъ.