Толик наконец замолчал. Я отвернулась к окну, не зная, что сказать. Мне хотелось как можно скорее убежать из этого дома. Но ведь на улице ночь, а ночью одинокую девушку на каждом углу поджидают неприятности. В глубине души я прекрасно понимала, что мой новый знакомый по-своему прав: кому охота вешать на себя чужие проблемы. Кроме того, он спас мне жизнь, приютил на время, как мог накормил и даже напоил, то, что он не хочет мне помогать, так это его право.
— Ну что ты надулась? — перебил мои мысли Толик. — Обиделась, что ли?
— Не знаю. Налей мне еще водки.
— Не много ли для непьющей девушки?
— В самый раз. Сегодня я на собственной шкуре почувствовала, что ощущает покойник, лежа в могиле. Прямо тебе скажу, удовольствие еще то. До сих пор не понимаю, как только я там не задохнулась. Бог, видимо, решил меня пожалеть. Он-то хорошо знает, что меня эти изверги без всякой причины закопали.
Толик поморщился и налил мне очередную порцию водки. Выпив рюмку, я почувствовала, что отключаюсь.
— Кажется, я сейчас засну. — Язык не слушался.
— И откуда ты взялась на мою голову, — вздохнул Толик, взял меня на руки и отнес в спальню.
— Из могилы твоего деда, — простонала я, погружаясь в сон.
Глава 3
Проснулась я от того, что кто-то усиленно тряс меня за плечо. Открыв глаза, увидела Толика. Он был по пояс раздет. На шее у него висело махровое полотенце.
— Подъем! Кончай спать. Я тороплюсь. Мне сегодня деда хоронить.
— Который час? — спросила я сонным голосом.
— Семь уже.
— Сколько?!
— Семь, говорю тебе!
— Ты что, с ума сошел, что ли? В такую рань подскочил?!
— Я, между прочим, уже пробежку вокруг озера сделал и отжался пятьдесят раз.
— Ну ты даешь, — с любопытством посмотрела я на Толика. — Ты что, спортсмен, что ли?
Представь себе, — улыбнулся Толик и с ехидством в голосе продолжил: — Ты же на рынке торгуешь. Значит, вставать должна рано. При такой работе ты должна режим соблюдать.
— Я же не в Лужниках стою. Это там нужно в пять утра подниматься, а в семь уже на работе торчать. Не выйдешь торговать — двести рублей штрафа. У нас проще. Народ подтягивается часам к десяти, так что можно смело спать до полдевятого. Послушай, а где же кофе?
— Какой еще кофе?
— Натуральный. Стопроцентный растворимый кофе в гранулах, изготовленный из отборных, обжаренных зерен, придающих густой и крепкий аромат. «Нескафе» называется.
— Ты все сказала?
— Все. Каждое утро я начинаю с чашечки ароматного кофе. А ты разве нет?
Толик усмехнулся.
— Послушай, ну и наглая же ты девка! Я таких еще не видел. Мало того, что ты чуть было не заняла могилу моего любимого деда, так еще требуешь чашечку ароматного кофе.
— Скажи еще, чтобы я побыстрее убиралась из твоего допотопного дома, — обиделась я к встала с кровати.
— Я тебя не выгоняю. Ладно уж, пошли на кухню я сделаю тебе кофе.
— Это другой разговор, — улыбнулась я и пошла за ним.
На кухне, сев на стул, я внимательно осмотрела свои ноги и с облегчением вздохнула. Отеки сошли, синяков вроде бы не наблюдалось, ссадин и царапин тоже… Толик поставил на стол пару чашек и достал большую банку кофе. Устроившись напротив меня, он как-то по-домашнему произнес:
— Сахар сама клади. Я не знаю, сколько тебе ложек.
— Я ненавижу сахар.
— Тогда пей без сахара. Кстати, а почему ты назвала этот дом допотопным?
— Не знаю. Просто он такой старый, что в любую минуту может завалиться набок. Да и мебель тут, прямо скажем, довоенная.
— Я же говорил, что здесь мой дед жил. Этот дом является нашей семейной реликвией. Теперь дед умер, и дом под дачу пойдет.
— Тут вполне можно сделал ремонт и привести все в божеский вид.
— Это уже не твое дело. Дед не разрешил нам этот дом трогать. Он хотел, чтобы здесь все оставалось без изменений, даже в завещании об этом написал. Ладно, поехали. У меня сегодня траур.
Я отодвинула чашку и грустно посмотрела на Толика.
— И почему нынешние мужчины такие неблагородные. Видишь, что девушка попала в неопрятную историю, и не хочешь помочь. Куда только рыцари, интересно, подевались?..
— У тебя, между прочим, ни стыда, ни совести. Я тебя из могилы вытащил. Жизнь спас.
— Этого мало. Вот если бы ты помог мне найти тех людей, которые меня в эту могилу закопали, — другое дело.
— Нет уж, Лариска, обойдешься как-нибудь без меня. Я в азартные игры не играю.