— Откуда они?
— Я не знаю.
— Ты сказал, что они студенты.
— Я сказал, похожи на студентов. Вроде, они из ЕТХ…
— Значит, трое из ЕТХ, — подытожил Лещенко. — Лео, Батист и Вик или Ник. Что еще про них можешь сказать? Какие-то особые приметы?
— Да я их не разглядывал. Выпили пиво и разошлись.
— Вспомни, пожалуйста, будь добр, — в голосе Лещенко зазвенела сталь, которая по идее должна была звенеть в моем голосе.
— Ну, один из них, Виктор, он инвалид, колясочник.
— Так значит, Виктор! — сказал Лещенко. — Не Ник и не Вик, а Виктор! Володя, ты сконцентрируйся. Тут мелочей не бывает, сам знаешь.
— Я понимаю, — я поймал себя на том, что начинаю оправдываться, — просто, по поводу этого БазельУорлда, этой акции…
Лещенко снова не дал мне сказать.
— Комин говорил тебе, что собирается еще с кем-то встречаться?
— Когда?
— Вообще, когда угодно. На этой неделе, на следующей…
— Он говорил, что собирается ехать в Ла-Шо-де-Фон, к каким-то часовщикам, как раз по поводу выставки.
— Когда?
— Вроде в следующую среду.
— Просил тебя поехать с ним?
— Да.
— А ты?
— Я отказался.
— Почему?
— Я не могу. У меня полно работы. Как раз в среду очень серьезный клиент.
— Что за часы?
— Что?
— Что за часы ты собираешься втюхать этому клиенту, Володя? Какая марка?
— «Бреге», — соврал я. Никакого клиента на среду у меня не было.
— Цена вопроса?
— Двадцатка, — выпалил я, не задумываясь.
— Хм, молодец, — похвалил меня Лещенко. — Значит, так. В понедельник, после обеда, к тебе приедет от меня человек. Он возьмет часы за двадцатку, чтобы бизнес твой не страдал. Своего клиента перенеси на другой день, в среду езжай с Коминым, а в четверг жду от тебя звонка. Всё! Бывай здоров, до связи!
— Подожди, так не пойдет! — крикнул я, но в трубке уже звучали короткие гудки.
Я набрал тут же номер посольства.
— Лещенко нет на месте, — ответила секретарша.
Человек от Лещенко назвался Николаем. Он был ростом под два метра и одет в черный костюм, туго стягивающий торс. Шея в обычном анатомическом понимании у него отсутствовала, стриженный бобриком затылок расширялся за ушами и переходил в плечи, раздольные, как палуба авианосца. Когда мы вошли в бутик «Байер», Николай проигнорировал приветствия субтильных менеджеров, лишь ответил на короткий кивок охранника Поля, малого точно таких же пропорций.
Усаживаясь, Николай попробовал на прочность стул, молча отказался от предложенного кофе и застыл, покойно уложив на полированной поверхности стола свои кулачищи.
Старший менеджер Штольц внес в зал поднос с часами и поставил его на стол перед Николаем.
— Вуаля!
Богато вылепленные надбровные дуги Николая остались неподвижными, лишь стул под ним коротко скрипнул.
Чудный хронометр «бреге» мерцал розовым золотом совершенно впустую.
— Не желаете ли примерить? — многоопытный Штольц, привыкший ко всяким клиентам, не терял воодушевления. Он спросил по-немецки и по-английски.
Николай скосил взгляд в мою сторону.
— Примерите? — перевел я.
Из-под рукава рубашки Николая выглядывал рельефный кант сверхпрочных «касио джи-Шок», прикрывающих запястье, как латы легионера. Такие часы способны смягчить удар арматурой, а то и защитить от пули. А золотые «бреге», хоть их и упомянул разок сам Пушкин, в настоящем деле бесполезны.
— Великолепный выбор! Просто великолепный! — щебетал Штольц. — Знаете, у нас бывает много русских клиентов. Я многократно убеждался — русские любят все самое лучшее!
При этих словах я вздрогнул. Штольц уловил мое движение.
— Не правда ли, герр Завертаев? — он сделал изящный пасс руками, предлагая перевести его тонкое наблюдение на русский язык.
— Русские любят все самое лучшее, — повторил я и, не в силах сопротивляться ехидной причудливости мира, добавил: — Тут недалеко есть одно заведение. Там две новеньких бразильянки — огонь!
Николай посмотрел на меня без малейшего удивления, скрипнул стулом и произнес:
— Пусть оформляют.
— Ремешок может оказаться слишком коротким, — не унимался Штольц. — Или… — наконец осенило его, — вы покупаете эти часы в подарок?
— В подарок, — заверил я. — Оформляйте, пожалуйста.
Штольц радостно упорхнул и через минуту вернулся со счетом, зажатым между двух пальцев.
Николай достал из внутреннего кармана пиджака конверт с наличными, согласованно шевеля губами и натруженными боевыми искусствами пальцами, отсчитал требуемую сумму, сгреб со стола пакет с обновкой и двинул к выходу.