— Где находится его комната? — спросил Томас, когда мы выбрались из полуподвала на первый этаж.
— Где-то здесь, кажется, по левой стороне, — я пытался сориентироваться в сумеречном коридоре, освещенном двумя тусклыми лампочками. Это было непросто. Бишофбергер вел меня со стороны главного входа, а мы вошли с обратной стороны.
— Эта или эта… — я остановился перед двумя дверьми, на одной был номер 5, на другой 6.
— 5 или 6? Вспомни! — прошептал Томас.
— Не помню! — зашептал я в ответ. — Номеров вообще не помню!
Из дальнего конца коридора донесся шум, там включили свет. Я повернул ручку ближайшей двери, она оказалась не запертой, мы с Томасом быстро втиснулись внутрь и прикрыли за собой дверь. В комнате было совершенно темно. По мере того, как глаза привыкали к темноте, я смог различить кровать, которая стояла у дальней стены, не так, как в палате у Комина.
— Кто здесь? — раздался слабый мужской голос.
— Это не Комин, — шепнул я Томасу. — Не та комната.
— Кто здесь? — повторил голос громче.
— Тише, пожалуйста! — шепотом сказал Томас. — Мы сейчас уйдем.
— Кто вы? — донеслось с кровати.
— Пожалуйста, тише! — умоляюще зашептал Томас.
— Вас послала Мириам? — голос стал тише.
— Нет, не Мириам. Не волнуйтесь, пожалуйста! Мы через минуту уйдем.
— А кто вас прислал сюда? Айзек?
— Нет, не Айзек.
— Значит, все-таки Мириам! — заключил голос. — Так вот, передайте ей, что я не жалею о том, что произошло. И она сама скоро убедится, что я был прав. Так ей и скажите, слышите?
— Послушайте, мы не знаем никакую Мириам, — вступил в разговор я. — Вы сами ей скажете все, что считаете нужным…
— Что значит, я сам? Когда я ей скажу? — голос стал удивленным.
— Когда увидите ее…
— Увижу? Что с ней? Она умерла?
— Тише, ради бога! Вы увидите ее, когда вас вылечат, и вы вернетесь домой.
— Вылечат? Вы с ума сошли! Здесь не лечат!
Тут во мне шевельнулось нехорошее предчувствие. Я еще раз обвел глазами темную палату, темный силуэт кровати, и задал вопрос, который в этой ситуации звучал, наверное, чрезвычайно глупо.
— Простите, это Хёнг? — спросил я.
— Что? — донеслось с кровати.
— Это Хёнг? Район Хёнг? — спросил я у Томаса.
— Это Валисхофен, — ответил Томас.
Меня словно током ударило.
— Почему Валисхофен!? — накинулся я на Томаса. — Я же говорил тебе, клиника в Хёнге!
— Ты вообще не говорил, где она находится!
Действительно, не говорил, вспомнил я.
— А почему тогда мы приехали в Валисхофен?
— Ты сказал, что Комин в клинике, где помогают совершать самоубийства… Она одна такая, единственная в мире.
— Я не говорил этого! Я имел в виду, помогают самоубийцам. Лечат их! А не убивают!
— Вот дерьмо! — прошептал Томас.
— Дерьмо! — согласился я.
— Так значит, вы не от Мириам? — раздался голос с кровати.
— Нет, — ответил Томас, — извините, мы ошиблись. Нам надо уходить.
В коридоре, кажется, стихло.
— Подождите, не уходите так быстро! — раздался голос. — Поговорите со мной! Две минуты! Умоляю!
«Как бы он не поднял шум», — подумал я.
— Хорошо, но только две минуты. Нам действительно надо уходить.
— Какая погода там, снаружи? — спросил голос. — Идет снег?
— Нет, снега нет.
— Они обещали снег, — вздохнул голос. — Я читал прогноз. Умирать приятней, когда идет снег…
— А что это вы решили умереть? — спросил Томас.
— Я ужасно болен, неизлечимо, — произнес голос.
— Но вы, кажется, можете слышать, разговаривать… видеть можете?
— Могу.
— И соображаете, кажется, тоже неплохо. Так ли ужасна ваша болезнь на самом деле?
— Ах! — раздался вздох, — если бы я не мог видеть и слышать, если бы не мог «соображать», как вы выразились, наверно, мне было бы легче. Но я вижу, что приношу огромные неудобства всем, кто окружает меня. Я измучил их, и измучился сам…
— Но Мириам, кажется, против того, чтобы вы это делали?
— Мириам, если бы вы только знали! — мечтательно произнес голос. — Это святая женщина! Но я не могу бесконечно пользоваться ее добротой. Тем более, что я ничего не могу дать ей взамен!
— Идиот! — неожиданно вспылил Томас. — Чертов идиот! Мало того, что ты отказываешься от жизни, величайшего в мире дара, так ты еще и бросаешь людей, которые тебя действительно любят! Вот ублюдок!
— Прекратите меня оскорблять! Я позову охрану! — пригрозил голос.
— Тсс! Успокойтесь, пожалуйста! — сказал я и легонечко подтолкнул Томаса, чтобы он не очень кипятился. — Люди, которые вместо Хёнга оказались в Валисхофене, не имеют права никого называть идиотами.