А что еще хуже, она была уверена, что попадется.
И что тогда?
Она попробует объяснить отцу, что после катастрофы С Уэрри она попала в историю с драконопасом, диким, необузданным юнцом, пришедшим издалека. И что ради этого мальчишки она пожертвовала своим будущим в Ордене Сестер.
Лицо отца наверняка дрогнет от сдерживаемой печали. Он с сумрачным видом отошлет дочь с глаз долой. А мать разразится истерическими рыданиями.
Лагдален почти уже приготовилась к епитимье, которую на нее наложат вскорости, - к отправке в пограничную армию. В легионе была женская бригада, которую в течение многих лет использовали как место наказания для молодых особ города Марнери. Лагдален уже представляла, как служит там, становясь год от года грубее и жестче. Возможно, в конце концов она навсегда останется на этой границе и превратится в крестьянку. И тогда ее прославленное семейство, разумеется, будет страдать из-за того, что ее отвергло.
Ноги несли Лагдален вперед, и как только она прошла мимо портрета короля Санкера XXII, ступени привели ее на второй этаж. Мимо по отдельной галерее, построенной на несколько футов выше главного коридора, но не соединенной с ним, за исключением охраняемого тайного хода, скользили сановники в мантиях министерства или заморских земель. Там было место для прогулок магнатов, где они могли общаться, обмениваться, заключать торговые сделки, сохраняя при этом дистанцию от всех прочих.
Как галерея, так и главный коридор выходили в длинный прямоугольный Исковый зал.
Здесь Лагдален пошла медленнее. Просторное помещение заполняли десятки людей, беседовавших между собой. Клерки возили за собой маленькие тележки, груженные свитками. Вдоль стен были установлены большие столы для чтения свитков, в основном они были заняты.
Неожиданно перед ней появился человек в синей тупике.
- Ага, - сказал он, - должно быть, вы и есть подруга Базила из Куоша.
- Да, - прошептала Лагдален. Не подслушивают ли их? Не расставлены ли по залу наблюдатели?
- Он - совсем особенный дракон. В нашей деревне каждый внимательно следит за его карьерой. - Толстяк потер руки и просиял.
- Ваша деревня его вырастила, как я понимаю.
- Из яйца, и он всегда был прожорливым малым. В пять лет он мог за один присест сожрать десяток цыплят.
- О боги, - сказала Лагдален.
- Да, вырастить дракона - дорогое удовольствие для деревни, но раз уж это дело избавило нас от поборов ни армию, то при хороших урожаях в нем есть смысл.
Если здесь находятся проверяющие, решила Лагдален, то они с этим идиотом из Куоша обречены. Ее отправят и легион или даже в ссылку.
Заметив ее беспокойство, толстяк наклонился к ней и прошептал:
- Полный порядок. В этом помещении никто и не пытается установить слежку, здесь же сумасшедший дом. Единственная опасность - на лестнице, но ты в одежде послушницы, на тебя даже не посмотрят.
- Мне бы вашу уверенность, - пробормотала Лагдален.
- Все будет хорошо, вот увидишь. Держи печать. И вот преступление совершилось. Лагдален взяла у него печать, маленькую, свернутую штуковину, засунутую в трубку из сушеного листа симони.
Она спрятала ее в рукав.
- Помни, деревня Куош возлагает на тебя все свои надежды! - сказал толстяк.
Он повернулся и пошел прочь сквозь компанию, оживленно обсуждавшую права на воду в каких-то муниципальных землях.
Облизнув губы, Лагдален направилась в другую сторону к выходу, навстречу проверяющим.
Вернулся страх. Будь проклята деревня Куош - под угрозой ее собственное будущее. Этого ей никогда не простят, если все обнаружится.
Но лестница, ведущая вниз, была забита народом, а проверяющие на первом посту казались обезоруживающе рассеянными, наблюдающими за проходящей толпой совершенно безмятежно.
Две грузные женщины и седовласый старик сидели в креслах, обозревая проходящих мимо людей. Они были заняты бесконечной беседой и, кажется, ни на кого не обращали внимания.
Лагдален прыгала вниз по ступенькам, избегая даже мельком взглянуть на них, когда проходила мимо, хотя ей отчаянно хотелось поднять глаза. Как будто они специально заставляли ее посмотреть на них, чтобы выставить себя на обозрение.
Лагдален прошла первую площадку. Проверяющие остались позади.
И все же она изрядно попотела, спускаясь дальше, хотя команды остановиться не последовало.
Вторые проверяющие были помоложе, и все мужчины. Эти на самом деле очень внимательно изучали каждое лицо, и Лагдален была уверена, что покраснела, проходя мимо них.
И все-таки никаких окликов не последовало, и констебли не появились. Через несколько минут она снова оказалась на улице, в рукаве в целости и сохранности лежала недозволенная драконья печать, а сердце яростно колотилось в груди.
Почти ничего не видя перед собой, Лагдален побрела через Башенную площадь и дальше вдоль набережной.
Релкин догнал ее на углу Прибрежной улицы, и по дороге Лагдален отдала ему печать.
Он поклялся ей в вечной преданности, а затем исчез. У него только-только хватило времени зарегистрировать Базила для состязаний в полдень.
Глава 4
В первой схватке Базил вытащил жребий сражаться со Смилгаксом, более рослым драконом породы "темно-зеленых" из графства Троат.
Смилгакс славился своей угрюмостью и отвращением к учебе. По тактическому мастерству и эрудиции он числился в последней десятке когорты. Следовательно, ему требовалось хорошо показать себя в схватках, если он не собирался выбыть из гонки за место в легионе. Официальное назначение получат только лучшие две трети когорты, последняя треть разойдется по домам, помогать деревне в сельском хозяйстве - достойная, хоть и не вызывающая радости перспектива.
- Удачи, Баз, - сказал Релкин, на прощание хлопнув кожистоспинника по плечу, прежде чем соскользнуть с хребта База и занять место в передних стойлах за защитным барьером из грубо отесанных бревен, что ограждал широкий амфитеатр.
- А он большой, - сказал Базил, тихо перебирая лапой ремни на щите. Стоя на задних лапах, как это водится при поединках, Базил был как раз десяти футов ростом. Противник был на шесть дюймов выше и несколько шире. В неофициальном рейтинге на эту схватку Смилгакс считался фаворитом с шансами два к одному.