Ярко запылали костры, и кузнец Каустрэп поспешил заняться горой оружия, которое он не успел починить. Казалось, что закончить это вообще невозможно.
Однако не успел он со своими помощниками ударить молотом по металлу, как полдюжины эльфов-кузнецов вышли из-за деревьев, шатаясь под тяжестью наковален и мешков с углем.
Пока солдаты с вытаращенными глазами наблюдали за этой сценой, эльфы развели костры и достали кузнечные мехи, молоты и прочие необходимые вещи. Они явно пришли работать.
Каустрэп вместе с помощником Роджином быстро справились с изумлением.
– Добро пожаловать к топке, – сказал Каустрэп. – Давненько же я не восхищался старинным кузнечным искусством эльфов.
Один из эльфов, старейшина с седыми волосами и роскошными бакенбардами, заговорил в ответ от имени всех остальных:
– Благодарим вас за радушный прием. Мы поможем вам убедиться, что искусство наших предков не умерло.
Тут же слонявшемуся без дела драконопасу поручили выпросить у капитана Холлейна небольшой кувшин виски, дабы подогреть боевой дух кузнецов. Холлейн разрешил, и вскоре кузнецы, люди и эльфы пустили кувшин по кругу, чтобы отметить этот исторический случай.
Затем эльфы принялись за работу под радостные возгласы окружающих. Дюжина мечей была сломана и зазубрена. Кроме того, были повреждены щиты и доспехи. Все это было рассчитано на людей, поэтому и по весу и по размерам много превосходило аналогичную амуницию воинов-эльфов.
– А такое как вам понравится? – Каустрэп показал им разбитый щит Базила Хвостолома и зазубренный хвостовой меч Несесситас.
Эльфы охнули при виде таких размеров. Затем они хлопнули в ладоши и возбужденно заговорили между собой. Мехи ревели, и в горнах уже гуляло пламя.
Когда Релкин возвратился со шлемом Базила, который в разгар схватки получил вмятину, он обнаружил совершенно безумную сцену.
Массивный щит, размером примерно с дверь, висел над парой костров. Когда поврежденные участки покраснели от жара, эльфы с маленькими молоточками принялись за работу, выпрямляя истерзанный металл и проводя одну из своих магических операций.
Каустрэп взял шлем из рук Релкина.
– Пожалуй, здесь потребуется ковка. Твой дракон, он что, был в этом месте ранен?
– Он был много где ранен, но завтра будет драться, если понадобится.
Конечно, если со щитом все будет в порядке.
Каустрэп кивнул и хихикнул.
– Думаю, щит станет крепче, чем был. Считай, что его сделали заново. Эта их ковка – настоящее чудо.
Релкин заметил батальонный кувшин виски. Глаза у него загорелись.
– Там что-нибудь еще есть? Каустрэп хмыкнул.
– Есть, да не про твою честь. У меня здесь полдюжины эльфов, а от такой работы сильно хочется пить. – Он замолчал и усмехнулся. – И потом, ты еще слишком молодой.
– Я? Молодой?! – воскликнул Релкин, обиженный таким обвинением. – Мне пятнадцать, и я участвовал в пяти сражениях. Да что я, виски не пил?
– Вот что я тебе скажу, – фыркнул Каустрэп, – спрашивай у капитана.
Разрешит, тогда, так и быть, выдам тебе полкружки.
Релкин отвернулся в расстроенных чувствах. Он знал, что такое – просить у капитана. Раздосадованный, он зашагал прочь. Это ему-то, бывалому бойцу, и ни капли не разрешалось брать из полкового запаса. Якобы не положено. Сплошная несправедливость!
– Следующий, – произнес Каустрэп. Релкин увидел, как Томас, шатаясь, шагнул вперед с покореженным шлемом Кепабара.
Релкин направился к кухне, где готовили на ужин лапшу, и стал ждать, чтобы захватить большую посудину и отнести к драконьим окопам. Он был все еще там, когда Лагдален тихо возникла из темноты.
– Лагдален, – позвал он.
– Релкин. Значит, ты все-таки пережил этот поход?
– С трудом. Некто принц Эфед не пожелал держать драконов в своем феодальном поместье.
– Я уже слышала. У эльфов Тунины дикие драконы, ядовитые змеи и мантикоры объявлены вне закона.
– Мантикоры?
– Это такие люди с головой льва, они давным-давно вымерли. По крайней мере, в этой части света.
– Ты говоришь сейчас, как Марко Вели, который присматривает за Несесситас.
Он тоже все знает. Лагдален засмеялась:
– Я много чего за это время узнала. Общаясь с Лессис, волей-неволей узнаешь разные вещи – например, о чем поет дрозд, или как правильно читать Биррака, или о судьбе мантикор в Эрдхе.
Релкин не преминул отметить, как шел Лагдален смех. Ему вновь захотелось быть намного старше, чем он был. Хотя со Дня Основания в Марнери оба они повзрослели, Релкин все равно остро переживал свое положение. Кто он – просто драконопас, даже не драконир, в то время как Лагдален постоянно находится рядом с леди Лессис, постоянно вовлечена в борьбу на высочайших уровнях. Он ощутил зависть.
– А ты знаешь, чем мы будем заняты завтра? – спросил он.
Она осторожно кивнула.
– Мы будем сражаться, каждый из нас. Враг уже близко, и у него численное преимущество.
– Сколько их?
– Сотня с лишним бесов, и по крайней мере пять троллей.
– У нас мало солдат.
– Вместе с нами будут драться две сотни эльфов. Их стрелы помогут нам.
– Только не против троллей. Троллям плевать на яд. Лагдален печально кивнула.
– Драконы должны будут сокрушить троллей.
– Драконы далеко не в лучшей форме. У Кепабара все еще двоится в глазах. А у Вандера и Чектора болят ноги.
– Мы будем с вами, и леди придумает, каким способом уравнять шансы.
Лагдален говорила об этом со странной уверенностью. Релкин отметил про себя, что, возможно, она знала что-то такое, чего не знал он сам.
– Все равно будет трудно сражаться. Пять свеженьких троллей, сотня бесов нам придется собрать все силы.
– Я буду там, Релкин, – сказала Лагдален. Она распахнула мантию, и он увидел у ее пояса короткий меч.
Лагдален вытащила его и показала Релкину. Это был колющий клинок из Кадейна, легкий и острый, с узким лезвием примерно двух футов длиной.
– Я буду счастлив сражаться рядом с тобой, Лагдален из Тарчо. Я помню, как ты запустила в меня камнем, и думаю, что ты так же хорошо владеешь и этим кинжалом-переростком.
Она убрала кинжал и отвернулась, будто смутившись от своего хвастовства.
Впрочем, так оно на самом деле и было. Лагдален удивилась, что это на нее нашло. Лессис такого бы не одобрила.
– Ну, я только беру уроки. Сказать по правде, я еще ни разу не испытала его в настоящем сражении и никому не пускала крови.
– Завтра у тебя будет шанс, – сказал Релкин. В это время ему дали знак подойти к поварам, возле которых стояла огромная лохань с лапшой, сдобренной акхом. Релкин, пошатываясь, поковылял к драконам, держа в руках наполненную посудину.
Базил сидел в одиночестве и обрабатывал лезвие Пиокара точильным камнем.
Кожистоспинник взглянул на Релкина огромными, полными нетерпения глазами и щелкнул челюстью, предвкушая ужин.
– Ага, драконопас наконец-то принес немного еды для проголодавшегося дракона.
– Сразу, как только начали раздачу. Нам досталась первая порция.
Базил отложил в сторону Пиокар и взял плошку с вилкой. Сперва он отделил небольшую порцию Релкину, который ел из своего стального шлема, как из котелка.
– Поменьше акха, – сказал Релкин.
– Чепуха, акх полезен для тебя точно так же, как для дракона. Лапшу без акха есть скучно. Лапша без акха вынуждает драконов вернуться обратно к мясной диете. А это означает, что всем драконопасам конец.
– Еще это означает конец чесанию чьих-то спины и ребер.
– Да, твоя правда, поэтому пусть лучше будет побольше акха, а?
Несколько минут не было слышно ничего, кроме жующих челюстей дракона и мальчика. Затем Базил откинулся назад и рыгнул. Он уже умял половину лохани и удовлетворил первый голод.
– Так что же у нас будет завтра? – спросил он мальчика.