Зато белокурая валькирия в колеснице не промахнулась: в следующую секунду Джорс уже лежал на земле, стянутый поперек веревкой.
Веревка была закреплена на штыре с одной стороны обода колесницы, и миловидная бестия с разлетающимися золотистыми волосами продолжала скакать, помахивал рукой толпе; зрители поднялись как один и устроили ей овацию, пока тело полумертвого Джорса, ободранное и растерзанное, волочилось кулем по песку, оставляя позади длинную кровавую полосу.
После второго круга девица вздыбила лошадей и перерубила веревку. Ворота в дальнем конце с шумом раскрылись, она подхлестнула лошадей и погнала их к воротам; колесница скрылась из виду. Наездница даже не обернулась взглянуть на тело, распростертое на песке.
На арене появились рабы – старики и старухи, настолько слабые, что еле передвигали ноги. На этих ископаемых старцев была возложена тяжелая задача вынести мертвых и умирающих. Их дряхлость приводила ко многим причудливым инцидентам, что несказанно веселило толпу. Чтобы расшевелить этих дряхлых клоунов, к ним частенько присоединялись бесы, а порой и пара-другая зрителей, то шуточками, то дубинками и хлыстами подливая масла в веселье.
Потехе пришел конец. Всем, чем солдаты Кесептона должны были сегодня пожертвовать, они пожертвовали. Двери в конце укрытия с шумом распахнулись, и появились бесы с хлыстами.
Оставшихся в живых из маленького отряда капитана Кесептона опять повели вниз по ступенькам лестницы, в лабиринты подземных тюрем. Дверь в их камеру затворилась. Лиепол Дьюкс уставился на Кесептона злым взглядом.
– Видишь, милый мой капитан, к чему привело твое командование. Прийти сюда, чтобы быть убитыми ради увеселения толпы кровожадных извергов! И все потому, что тебя околдовали!
Кесептон пожал плечами. А что он мог поделать? Но Дьюкс был слишком зол, чтобы остановиться.
– Ты был занят охотой за этой девчонкой! Ты не годился для командования я с самого начала это говорил.
Холлейн почувствовал, как его распирает гнев, но сдержался.
– Если ты помнишь, сержант, у нас был приказ. Уилд осторожно наблюдал за ними. В камере был еще один человек, Флейдер, воин из Марнери. Если Кесептон и Дьюкс подерутся, то он примет сторону Дьюкса. А Уилд будет на стороне Кесептона, ясное дело.
Голова Дьюкса тряслась, слова, слетающие с его губ, были переполнены ненавистью.
– Тебе всегда отдавали предпочтение из-за твоего деда. Если бы не ты, ведьма не стала бы играть в свои игры и не погубила всех нас.
Холлейн сжал кулаки, но в ход их не пустил.
– Это ложь, сержант, и когда все это кончится, мы с тобой встретимся с обнаженными шпагами и разрешим наш спор один на один. Но до этого счастливого момента ты будешь помнить свое звание и служебное положение и сосредоточишь свой разум на том, как улучшить наше положение и устроить побег.
– Ха-ха!
– Ты меня слышал?
– По-моему, ты сошел с ума. У тебя расплавились мозги, потому что ты слишком долго мечтал об этой девчонке, которую колдунья таскала перед тобой как приманку. Никогда в жизни я еще не видел таких телячьих глаз, как твои. – Дьюкс мрачно ухмыльнулся Флейдеру. – Наш капитан был просто как школьник, погнавшийся за своей первой задницей.
Флейдер усмехнулся в ответ. Уилд сжался, готовый драться, если придется.
Напряжение росло; капитан и сержант уставились друг на друга, готовые один другого убить.
Раздался резкий стук в дверь, в замке повернулся ключ. Бесы принесли ужин: по лоханке ячменной размазни и по ломтю черного хлеба.
Напряжение вмиг испарилось. Они мрачно взяли еду и разошлись в разные стороны.
В другой камере, примерно в сотне ярдов от той, куда поместили Кесептона и его сокамерников, Базил Хвостолом из Куоша проснулся от грохота распахнувшейся двери.
Это вернулись огромные тролли-альбиносы, конвоировавшие Несесситас после ее беседы с Роком. Базил тупо наблюдал, как они приковали дракониху к стене.
Она казалась сильно подавленной.
Тролли ушли, снова прогрохотав дверью.
– Итак? – тихо произнес Базил через несколько секунд.
– Итак, я видела камень, именно такой, как ты говорил.
– Глупый камень.
– Нет, ты ошибаешься, он не глупый. Но я действительно видела, как он двигается вверх и вниз.
– А!
– Внизу есть галерея, в которой люди и тролли управляют цепями.
– Я же говорил.
– Ты был прав.
Баз взглянул на узенькое оконце в стене, служившее единственным источником света.
– У меня такое чувство, что это большой город.
– Очень большой, больше Марнери.
– Камень тоже большой, а?
– Очень большой.
– Но любой камень, как бы велик он ни был, можно разбить на более мелкие, правда? Несесситас рассмеялась в ответ.
– Правда. Но даже драконам потребуются молотки и свободные руки, чтобы это проделать.
– Вот и нет, если мы обрубим цепи, которые поддерживают камень.
Несесситас захихикала.
– Прекрасная идея. Только мм и из собственных-то цепей не можем выбраться.
Базил кивнул.
– Да, это проблема. Я еще ее не решил.
– Когда решишь, дай мне знать. Но ты бы лучше поторопился, потому что завтра мы должны стать главным развлечением. Они выставят нас на арену, сражаться за жизнь.
– Как мы и ожидали.
Дверь опять распахнулась, и группа бесов в грязных белых халатах вкатила тележку, нагруженную мисками с сырым мясом.
– Вы должны хорошенько поесть перед тем, как завтра умрете. Рок хочет, чтобы вы умерли сильными.
Бесы воткнули лопатки в нарубленное мясо и поднесли их к пастям драконов.
– Ешьте, ешьте, ешьте, – распевали они жуткими голосами.
– Что это за мясо? – спросил Базил. Мясом их до этого не кормили, а давали только клубни и зерна.
– Ешьте, ешьте, ешьте, – кричали доведенные до бешенства бесы.
Базил взглянул на Несесситас.
– По вкусу напоминает свинину, но я слишком голодна, чтобы об этом задумываться. Базил повернулся к бесам.
– Что это за чертовщина? – взревел он.
– Человечина для драконов, человечина с арены, – кричали бесы. Один из них наклонился слишком близко, пока вопил.
Базил захлопнул челюсти у него на плече.
Тот запищал от боли и ужаса и в ярости ударил дракона по голове, намереваясь вышибить ему глаз или вообще что угодно, только бы расцепить зубы, погрузившиеся в его тело.
Базил отбросил беса, резко повернув шею вбок, и тот спланировал в ближайшую стену и соскользнул на пол камеры.
Бесы подбежали, подняли своего бесчувственного вожака и унесли из камеры.
– Ты им веришь? – спросила Несесситас.
– Да не знаю я, черт бы их всех побрал.
Они вслушивались в охваченную мраком тишину. Могло ли так случиться, что капитан и все остальные погибли? Неужели они, действительно, ели их мясо?
Мысль вызывала тошноту даже у них. А ведь драконы были такими созданиями, которые в бешенстве запросто пожирали людей, равно как и все остальное, что случайно попадалось им на глаза.
Время шло. Базил видел, как меркнет свет за окошком и наваливается вечерний сумрак. Хотел бы он знать, увидят ли они еще когда-нибудь солнце, или так и умрут в этой темной яме, затерянной в злодейском городе?
Чуть позже он заметил в окне какое-то неясное движение. Затем оно повторилось, и появился чей-то силуэт. Через мгновение в узкую щель просунулась человеческая нога. Еще через несколько секунд в окне были уже две ноги и часть торса; кто-то протискивался через окно в камеру. Нечто странно знакомое было в этих ногах, облаченных в грязные коричневые штанины.
– Прекрасно, кто бы ты ни был, – сказал Базил. – А теперь ты должен спуститься вниз, не сломав себе шею.
От окна до пола было около двадцати футов.
Однако владелец ног прыгать не стал, он слез по стене, цепляясь за трещины в камне.
Базил разинул пасть, а затем взревел:
– Глупый мальчишка! Как ты нас здесь нашел? Релкин подошел к своему дракону, а затем бросил взгляд на Несесситас.