Но Треди выбрал другой путь. Он не станет сражаться с ветряными мельницами и не оставит решение наболевших вопросов своим преемникам. Нет. Несмотря на огромные проблемы, он намеревался пойти до конца. Хотел все решить одним сильным, рассчитанным ударом. Для этого существовал только один способ. Я не самая религиозная карта в колоде, но от того, что Треди собирался сделать, даже у меня перехватило дыхание. Его замысел простирался далеко за пределы католической церкви и касался всех религий, затрагивал все страны, все правительства, все общества. Он призывал к пересмотру всемирного сознания — к рентгеновской проверке рода человеческого на нравственность.
Через два тысячелетия папа римский объяснял восхищенному собранию, что отцы церкви уже не раз встречались, чтобы обсудить, иногда в течение нескольких лет, состояние церковных институтов и их место в мире. Тридентский собор, созванный в 1545 году, был ответом на Реформацию. Первый Ватиканский собор в 1869 году и второй Ватиканский в 1965-м реорганизовали и модернизировали церковь сообразно вызовам своего времени.
— Церковь имеет структуру, данную свыше и сохраняемую как в радости, так и в горе на протяжении веков. Основные принципы не должны меняться. Церковь никогда не согласится с тем, например, что моральные принципы относительны, что это дело личной выгоды. Но вместе с тем, возможно, нам не стоит заниматься проблемами, которые при ближайшем рассмотрении имеют самое ничтожное значение. Думаю, мы должны изучить спорные вопросы и взяться за их решение в контексте древних учений и современной жизни. В конце концов, друзья мои, мы живем в мире, где перемены — почти норма. Новые поколения знаний возникают всего за несколько лет; даже еще быстрее.
Полагаю, моей церкви пора еще раз методично пересмотреть самое себя и свои действия во благо собственного будущего и, я горячо надеюсь, для благосостояния всего человечества. Вот что я хотел вам сказать, и пригласить вас — всех вас, независимо от вероисповедания — присоединиться к нам.
Треди говорил без бумажки, без записей, без запинки. Хорошо, что журналистская галерея отделена от зала Генеральной ассамблеи стеклом, поскольку здесь творилось что-то невообразимое: корреспонденты слушали папу и одновременно кричали в телефоны на пяти различных языках.
— А потом церковь исследует результаты своих действий тем способом, к которому мы уже не раз прибегали после смерти и воскрешения нашего Господа.
— Собор! Он собирается созвать собор? — вопил испанский журналист. — Я не верю!
— Да! Собор! Да, собор!
Немец вскочил, аплодируя.
Новый папа предлагал совершить нравственную и этическую революцию, заключающуюся в публичном пересмотре крупнейшими мировыми религиями своих основ и значимости своих учений. Все журналисты и большинство дипломатов сознавали вселенский масштаб возможных результатов.
Поток речи Треди не прерывался.
— Я заявляю вам здесь сегодня, что в течение одного десятилетия — считая с сегодняшнего дня — церковь соберет в Риме Третий ватиканский собор. И я приглашаю наших братьев и сестер другой веры поделиться с нами своими мыслями. На нашем соборе все ключевые вопросы будут рассмотрены свежим взглядом и в свете того факта, что мы беремся за решение этих вопросов с опорой на настоящее и будущее. Кто-то скажет, что Второй ватиканский собор состоялся совсем недавно, согласно церковному летосчислению, и в историческом контексте я бы с этим согласился. Но если принять во внимание скорость, с какой меняется мир, десятилетие теперь можно приравнять к нескольким столетиям прошлого.
Делегаты зашумели. В галерее репортеров наступил кромешный ад. В комнате прессы пахло потом и напряжением. Тилли и множество итальянцев ликовали. Мария хмуро сидела в компании поджавших губы традиционалистов.
Треди сделал паузу, чтобы выпить воды. Затем подытожил:
— Надеюсь, я еще буду папой, когда произойдет эта новая самопроверка. Если так, то я буду изучать и слушать и буду менять то, что следует изменить в нашей великой церкви, но оставлю нетронутым, нет, укреплю то, что следует хранить вечно. Если я умру, прежде чем будет созван собор, я оставлю наказ своим преемникам обсуждать все проблемы охотно, с открытым сердцем и без предубеждений. Я заклинаю их справедливо и мирно улаживать отношения нашей древней и истинной церкви с несметным числом своих верующих и с нашими соседями по планете на заре двадцать первого века.