При малейшей угрозе я автоматически активировал ее. И уж тем более не собирался выходить на любые поединки без несокрушимой брони разума. Что опять же логично, учитывая земной опыт, схватки со Жнецом и другими местными, и это без всяких допросов Крома.
А ставку враги делали на три непривязываемых артефакта. Первый я обозначил для себя как «Шок». Редчайший. Бил он только по разуму, с легкостью преодолевал практически все известные обручи и другие амулеты, но не был запрещен для населения, так как вызывал всего лишь абсолютную дезориентацию в пространстве на полминуты. Эффект походил на светошумовую гранату, разорвавшуюся внутри черепной коробки пациента. Табу же являлись те амулеты, которые подавляли полностью волю, заставляя выполнять любые приказы. Но тоже с оговорками. Напитан народный сюрприз был под завязку энергией Оринуса. Я предположил, что именно божественное влияние позволяло использовать подобные мощные средства без управляющих колец высочайших рангов или собственных способностей, развитых в магических академиях.
Второй аргумент противника. Аналог «Карающих Шипов Ирмы», которые мне передал дер Ингертос для борьбы со Жнецом. Здесь кинжал имелся в единственном экземпляре, однако пробивал не только любую незримую защиту, но и не самые уникальные и лучшие из возможных доспехи такие, как «Бастион Тисса». Моя броня пусть и редкая, но встречалась.
И третий фактор успеха. «Видеть невидимое» — далеко не уникальная вещица, выглядящая как уродливые гогглы. И «Пелена Найта» для нее не являлась преградой. Это на тот случай, если я успею пропасть с радаров после гонга. Староста сделал вывод из моих дуэлей, на которых был частым зрителем, и Совет учел этот фактор.
Могли бы что-нибудь и более убойней достать из закромов, но опять же все упиралось в управляющие амулеты. Ни у кого не имелось «Повелителя магии» или соответствующих ему способностей. И мощнейшие артефакты в большинстве случаев взаимодействовали только с аристо. Пока не знал с чем связно, со спецификой благородных или же так страховались древние от всякого рода люмпенов. Однако факт оставался фактом. А так, за столетие проживания рядом с источником разнообразных древних предметов, в арсеналах Родов скопилось немало хитрых вещей. И последний аспект вызывал жгучее желание заглянуть в их тайники и склады.
По замыслу артультовцев все было просто. Выходящий на поединок со мной применял связку: «Шок», «Шип»… и голова глэрда Райса на блюде, а вся энергия, сила Сумеречных и их умения переходили победителю, становящемуся еще и легендой Народа.
На лице Орла играла зловеще-торжествующая улыбка, когда защитный купол сомкнулся над нами. Он успел даже толкнуть речь про возмездие, мроков, яму со слизнями и прочий бред. Я молчал и ждал сигнала.
— Началиии!
Да, Орел успел использовать «Шок», я зафиксировал и излучение, и неприятно удивился, как тот с легкостью снес защиту сначала от Арракса, затем Горра, а вот на Ихоре споткнулся, но энергии в последнем оставалось всего лишь около десятой части от полного заряда.
В глазах противника начало только-только мелькать удивление, а гримаса меняться, как один взмах «Когтем» решил исход дуэли. Не стал затягивать, устраивать танцы или тренировать питомца в битве тотемов. Желание имелось, но решил сегодня Глока, если не прижмет, не задействовать. Не хотелось демонстрировать всем и каждому его возможности. Отметил и то, что призрачный питомец противника не проявился после смерти хозяина. Видимо, специфика ритуала.
В результате ровно десять секунд продлилась дуэль. И львиная доля времени пришлась на то, чтобы после моментального обезглавливания пациента, пройти до призмы и воздеть над ней бородатую башку.
— Я, глэрд Райс глава Дома и Рода Сумеречных, по праву победителя забираю всю силу его Рода!
С первыми каплями крови, бьющаяся в призме огненная птица вынеслась, опять сделал круг, собрала оружие, дополнительно поглотила только сейчас материализовавшегося призрачного орла, а затем скрылась с яркой вспышкой в моей печатке. Жреческий артефакт вновь помутнел. Все это уже проходил.