Две трети накопленной энергии исчезли, а кинжалы пусть новых свойств и не приобрели, но действие старых значительно усилилось, особенно это коснулось нанесения ран противнику. Энергопотребление «самонаведения», действительно, снизилось. Однако, сравнив расход с праной, которая все же восстанавливалась самостоятельно и резервуар с нее нужно было постоянно держать хотя бы на треть опустошенным для роста, выгодней оказывался пока банальный телекинез.
Так занимаясь текучкой, отметил, как группа поддержки главы Тигров, окружила его, скрыв от досужих взоров. Прошла пара минут, когда я заметил странные искажения, рванувшие от полосатых куда-то на запредельную высоту вертикально вверх, а потом вернувшиеся обратно.
Интересно.
Турин действиями моих противников заинтересовался, от него рванули щупальца сканирующих заклинаний, после подошел, и нас отрезала от внешнего мира непрозрачная сфера безмолвия.
— Слушай внимательно. Тигр принял на себя непонятно какое проклятие. Могу сказать лишь одно, оно из очень убойных. Поэтому, когда снесешь ему голову, у тебя будет пара секунд, чтобы вырвать его гнилое сердце. И раздавить его! Там внутри теперь кристалл. Вот такой, — показал он большим и указательным пальцем окружность размерами с крупную вишню, — Уничтожить нужно именно его. Используй только перчатку Иммерса, больше ничем, кроме оружия не касайся противника. Не будь ее, я бы на тебя сейчас не поставил. Помочь здесь не в силах даже дер Вирго. Если справишься, и я не ошибся в природе твоего древнего артефакта, то выживешь. Нет? Тогда, уверен, ты не успеешь донести голову врага до призмы. Потому что пусть я не могу определить точно чем, но он наградит тебя какой-нибудь дрянью, навскидку — моментальным тленом. Здесь все просто, если ты не завершишь ритуал, то его Род не пострадает. Пусть сам он окажется в Гратисе.
— Тебя услышал. Благодарю! — склонил голову я.
Своевременная помощь.
Теперь понял на что можно потратить энергию с пользой — способность. Дополнительная скорость и сила мне не помешают.
«Амелия, какое приблизительно максимально-возможное медвежье усиление выдержит сейчас мой организм? И время его действия?», — связавшись по защищенной связи, задал самый главный вопрос целительнице.
«Ну вот опять! Что ты там задумал? Стоит только оставить на…».
«Ты не поняла вопрос?», — как же сложно работать с таким личным составом. И здесь дисциплину нужно прививать, ввести четкие и понятные правила.
Ответила она секунд через тридцать. Я только кожей не ощущал гневное сердитое сопение где-то там далеко. Скорее всего, воображаемое.
«На пятнадцать секунд в четыре раза. На пять — не уверена, может и потянешь, но рисковать не стоит. Нужно проводить дополнительное полное сканирование».
«Тебя понял, спасибо», — благодарностью заменил «конец связи».
Что ж, так и поступим.
После манипуляций энергии в алтаре практически не убавилось.
Несмотря на реальную опасность, мандраж так и не появился. Имелись четкие вводные и цель. Следовательно, сосредоточился на выполнении.
Вот полосатый замер напротив, после команды жреца. Он даже не стал надевать броню. Мне меньше работы. Сейчас не нужно было присматриваться, чтобы заметить мощнейшие искажения, исходившие от его груди, но не похожие на проявления божественной силы или истиной магии, как и родовых клинков.
Начался последний этап, и закапал дождь. Нас с противником ото всех отрезал непроницаемый купол. Глава Рода заорал:
— Даже убив меня ты сдохнешь, аристо! Будь ты проклят, будь проклят весь твой Дом и Род, все вы!… — дальше враг захлебывался в истеричной злобе, перебирая ругательства и всех тех, кто хоть что-то ему сделал плохого в жизни.
И только одно повторялось: проклят, проклят, проклят…
Все же думал, у него духа и внутренний силы больше.
Тигр. Комнатный. Плюшевый. И все они такие. На рабской крови не воспитаешь воинов. Не закалишь характер без испытаний. Поэтому и вырождались.
С другой стороны, визави выбрал Гратис, и знал, чем ему это грозило, поэтому кошак просто решил не оттягивать неизбежное, пытаясь победить в безнадежном бою. Как в поговорке про бег от снайперов. А эмоции… Бывает. Поэтому все же не совсем слизняк.
Кроме ругательств больше оппонент не выдал ничего внятного, поэтому еще не успели над площадью затухнуть отголоски эха команды: «Начали!», как он лишился головы, а затем я вбил когтистые пальцы левой перчатки в грудную клетку. Обхватил и вырвал сердце вместе со средоточием зловещих искажений.