Архангельский Александр, интеллектуал: Уж не обессудьте, но вас, интеллигентов, так мало и вы такие шумные и заранее всем недовольные, что на вас власть давно перестала оглядываться и с вашими эмоциями считаться. Хотя нет, вру; скандал с реформой Академии наук, имевший на прошлой неделе суровое продолжение, когда академики фактически освистали министра Фурсенко, а тот перед ними чуть не заискивал, показывает, что власть по инерции робко обращается с интеллектуалами. По крайней мере, научнотехническими. Но в целом, конечно, она заинтересована в другом адресате. Имя ему народ.
Александр Архангельский, интеллигент: Это какой народ? Тот, который сначала возбуждают отменой льгот, она же монетизация, а затем будоражат угрозой запрета праворульных машин?
Архангельский Александр, интеллектуал: Смотри-ка, за время нашего недолгого общения вы освоили азы политико-экономической теории… Верно, главный парадокс нынешнего режима, его неразрешимая загадка заключается именно в этом: чего ради он ссорится сразу со всеми. Сначала с напуганными олигархами, которые окончательно убедились, что Ходорковского кинули целиком и полностью: обещали войну без посадки, потом посадку без разрушения бизнеса, потом разрушение бизнеса без реального срока (при условии признания чисто экономического характера суда), потом и разрушение, и срок, и невозможность апелляции в международные суды — хотя главные адвокаты Ходорковского согласились, что дело чисто хозяйственное… Затем режим ссорится с тем самым народом, которому вполне можно было бы предъявить поверженного олигарха: вот он, главный виновник ваших прежних бед, ужо мы-то теперь заживем… Затем со своей собственной элитой, которую во время президентского послания предъявили городу и миру в качестве главного источника новейших неурядиц… Затем с окружающим миром, причем с некоторыми странами по существу, а с некоторыми, вроде Польши, по непонятному упрямству, граничащему с недомыслием… И все это прикрывается флером тех самых политических миражей, о которых вы говорили. Вы верно заметили, что все очень по-советски. Но разве поздняя советская власть не занималась тем же самым? Разве она не ссорилась со всеми и не подергивала реальные проблемы миражным покровом?
Александр Архангельский, интеллигент: Но поздняя советская власть очень плохо кончила.
Архангельский Александр, интеллектуал: А кто сказал, что в пасторальной декорации можно надолго спрятаться от исторической непогоды? Особенно если реальность все больше походит на драму, причем в пятом акте?
УЛЬМАН ГЕРОЙ. ХОДОРКОВСКИЙ ЗЛОДЕЙ, ЧУБАЙС ВРЕДИТЕЛЬ: СТРАНА ЧУДЕС
Инструкция двадцать восьмая, на неделю 23—29мая 2005 года, когда был оправдан расстрелявший мирных чеченцев офицер Ульман, одновременно отмечалось 100-летие Шолохова и 65-летие Бродского, а отключенная от электричества Москва переживала шок из-за аварии на подстанции в тот самый день, когда Чубайс должен был вручать премию РАО ЕЭС поэту Александру Кушнеру.
Александр Архангельский, интеллигент: На фоне вяло протекавших литературных торжеств имени тов. Шолохова и г-на Бродского политическая жизнь прошлой недели казалась особенно бурной. Даже слишком бурной. Одни продолжали оправдывать живодера Ульмана, другие продолжали добивать сидельца Ходорковского, третьи требовали крови Чубайса за тьму египетскую, учиненную якобы им в Москве. В тот самый день, когда приключилась общемосковская авария, я сидел в прохладном конференц-зале одного из московских отелей и слушал речи в честь прекрасного поэта Александра Кушнера, награжденного только что учрежденной премией «Поэт». Спонсор, кстати, РАО ЕЭС. Ждали автора идеи, Анатолия Борисовича Чубайса. Он, разумеется, не приехал, спасал ситуацию в отрасли.
А после церемонии, обмывая премию, публика между делом вспоминала, что по странному стечению обстоятельств именно здесь, в этом самом отеле вручалась премия «Букер». Причем в тот самый год, когда ее спонсором стала «Открытая Россия». Ходорковского тоже тогда ждали, и он тоже на церемонию не приехал…