Нефтью и спермой,
Мой родной город,
Забытый богом,
Вскормленный смертью,
Мне снилось, скоро Тебя накроет,
Не так как Содом с Гоморой,
А по-другому,
Атомным грибом, как мухомором
Огромным.
И станешь ты дикою, степь.
Но пока твои небоскребы,
Как души, тянутся к свету.
Мой родной город,
Скажи, почему ты мне дорог?
Просто другого такого нету.
Маме
Наваливается усталость,
Казалось, осталась малость,
Чтоб сердце мучительно сжалось
В железном спазме,
И звонишь маме
И говоришь: «Я ламер,
Лох...
Я не понимаю,
За что мой бог
Не слышит молитв,
Кивает нимбом,
Молчит, глядит —
Мол, иди, но помни,
что пути мои неисповедимы.
А мы внизу, мама, будто мимы.
И где оседают слова, на каком из фильтров —
На жестком диске, на нежной лире,
В бутылке спирта?»
А мама в ответ: «Я же говорила,
Мы будто рыбы,
И то могли бы и се могли бы...,
Но проглатываем наживку
И радуемся, что живы».
Я соглашаюсь, и ко мне возвращается сила.
БдыЩь-мен
прими участие в геройских приключениях
Оставив свои поэтические привычки
Красиво слагать, говоря по-птичьи,
Я выбираю косноязычье,
Когда горло будто распахнуто бритвой,
Когда нет ничего, кроме пульса и ритма,
Дыханья и рифмы,
И наступает время
Для настоящей поэмы,
И пусть ее разберут на мемы
Друзья и олигофренды,
Критики пусть перетрут в комментах,
Читатель, насладись красотой момента,
Когда каждое слово, теоретически может стать последним,
Все мы ходим под Богом и брендом,
А я остаюсь поэтом,
Поэтому спешу рассказать о главном,
С прицелом дальним,
Чтобы глаголом, будто напалмом
Сердца обжигать, как в горне,
И чтобы они взрывались, как зерна Попкорна.
С чего начать мне свою историю?
С поисков Супер-героя,
Который летит над городом,
А в перспективе и над страною,
И помогает обиженным,
Как часто их видим мы,
Но почему-то проходим мимо.
Как мне назвать его? БдыЩь-мен!
Немного смешное имя,
Но он же герой луганский,
А не заморский-американский,
Рожденный Каламбией Пикчерс
И пошлым глянцем.
А еще он стреляет пальцем: БдыЩь!
Представьте:
Сидит студентка на задней парте,
И к ней подходит преподаватель.
— Вот билет на балет,
Вот билет на минет,
А этот, так и быть, по высшей математике.
И можно было бы на балет
(там буфет с сосиской),
Но ведь рано или поздно
все заканчивается пипиской,
А если пересдача, то вновь по списку.
Может — это она растяпа.
Учила, учила, учила, — да слабо.
Не может сказать: уберите лапы!
Эх, ей бы сдать эту чертову вышку
И в кино с любимым мальчишкой.
Вдруг распахивается окно
И влетает БдыЩь-мен.
— Вот тебе бес в ребро,
Вот тебе «Лебединое озеро»,
Вот тебе, старый хрыч,
Теория пределов!
И по яйцам ему коленом.
Или другая картина:
Стоит бабулька у магазина,
У супермаркета Мандарин,
С банкою из-под Фанты
В руках трясущихся после инфаркта,
Она проводит вас троекратным
«Боже, спаси и помилуй»
За пятак или мятую гривну.
К ней подлетает БдыЩь-мен
И говорит: — Кто тебя обидел?
— Если б мы знали с тобой ответы
На «Кто виноват?» и «Что делать?»,
Если бы все решалось простой монетой,
Жизнь была объективно проще,
Но разве этого ждешь ты?
Нет здесь монстров
И мне остается сказать только то, что
Гниль начинается с головы у рыбы.
БдыЩь-мен, иди,
И не путай следствия и причины.
— Ты можешь сделать крутую карьеру,
Говорил ему первый человек
По прозвищу Медный. —
Новое время
Требует новых героев,
Мы с тобою
Построим космодром,
Мы взорвем этот город.
Работай на меня и станешь ты нуворишем
Под моим крылом, под надежною крышей,
Или хочешь остаться нищим?
А в ответ засмеется БдыЩь-мен,
И как в «Белом солнце пустыни»:
— Я мзду не беру,
мне за державу обидно.
Мой знакомый работал на выборах в мэры,
Хвалил кандидата своего сверх меры,
Рассказывал пенсионерам:
Нынешний мэр — педофил и пидар,
Какой тут выбор?
Есть единственная альтернатива,
Вот кандидат — этот друг народа.
Он умен, он красив и свободен,
Он по коррупции Ледоколом,
Он не замешан в скандалах, он молод,
Он сумеет у нас в Камброде,
Где колдобина на колдобине,
Дороги выложить как в Европе,
Например, как в Лондоне.
А когда разобрали урны,
После судов и разборок шумных,
Как полагается мужам
государственным, умным —
Все помирились,
Пирог поделили.
И все осталось у нас, как было.
Медный человек, с золотым налетом,
Есть ли дело тебе до твоего народа.
Бросишь ему кость, а он все голодный.
Ты же как памятник, так высоко стоящий,
Что кажется, будто мы овцы и пастырь наш ты.
И говоришь: Поди сюда, друг-пиарщик,
На тебе Паркер с золотым пером, настоящий!
А ему бы Калаш, но Он же в команде,
А значит прагматик.
На золотой цепочке и на зарплате.
Так что наплевать на народ
С его Камбродом!
Стоит задача — поглубже, с проглотом.
Эй, Бдыщь-мен, прилетай и в упор их!
Ведь это война, ежедневная, бытовая,
И твоя, и моя, и
В чем-то даже третья мировая.
За свою страну, где народ не быдло,
Где «Я — украинец» сказать не стыдно.
Прилетай поскорее, БдыЩь-мен,
И быть может, мы станем с тобой на Майдане,
Готовые мыться в кровавой бане,
Ведь лучше так, чем проспать на диване