— Майк, - я попыталась отстраниться от друга.
Но он, пользуясь тем, что все увлечены игрой на гитаре, с новой силой притянул меня к себе, провёл рукой по шее и поцеловал в щёку. В нос ударил запах перегара.
— Майк, - вновь шепнула ему я, выпутываясь из объятий друга.
— Что, Майк? - громко вскричал друг пьяным голосом. Кент остановил свою игру и недоумённо взглянул на нас. Ребята, окружившие огонь полукругом, развернулись в нашу сторону.
— Майк, всё хорошо? - спокойно спросил Кент, уже, видимо, понимая, что его друг пьян.
— Конечно! - Поднявшись вскрикнул друг и тут же упал. - С одним встречается, другого домой водит, - провозгласил
он после минутной паузы.
Я почувствовала ком в горле и не могла ничего выговорить.
— Вик, это правда? - суровые чёрные глаза Нэнси ещё и намазанные чёрной тушью (похоже, для большего эффекта) мягко взглянули на меня, но я не могла ничего выговорить. Ребята, стоявшие в стороне, подбежали к нам, чтобы посмотреть,
что произошло.
— Да! - поднимая руку, ответил вместо меня друг. - Я сам его видел! Светловихровый такой, - он произнёс это с
насмешкой. - и глаза такие голу-убые.. Вот, как у неё, - он ткнул пальцем на меня.
Все были ошеломлены.
По щеке потекло что-то холодное и неприятно мокрое. Я вытерла подступавшие слёзы и кинулась на трассу.
========== Глава 19. ==========
Вдалеке были видны очертания города, который уже вовсю зажёг свои огни.
Я заметила приближающийся жёлтый свет по дороге и вытянула руку. «Будь, что будет; если не заметят, придётся ждать до утра.»
Яркий свет от машины кинулся в лицо.
— Куда? — спросил водитель, разглядывая моё, должно быть, опухшее от слёз лицо, пока я рылась в сумке и искала вибрирующий телефон. Я вытащила мобильник, назвав адрес, и ответила на звонок. Звонили из службы доставки и, так как сегодня рабочий день, сказали выезжать.
— А, нет, извините, — сказала я, завершая разговор по телефону и обращаясь к водителю, и назвала адрес пиццерии.
Через некоторое время я уже, как бешенная, неслась по улице с горячей коробкой пиццы в руках, надеясь поскорее оказаться
дома, потому что слёзы до сих пор норовили пролиться из глаз. Я позвонила раз, другой. Нет ответа..
Боже, пускай они уже поскорей откроют эту чёртову дверь и заберут пиццу! Я отвела коробку подальше, чтобы слёзы не попали
на неё и, приняв удобное положение, а если быть точнее, согнувшись в три погибели, со всего размаху ударила ногой в дверь. Пускай, это неприлично, но ещё неприличнее не отвечать, когда тебе звонят из доставки пиццы.
— Извините, — я была ошеломлена, услышав до боли знакомый голос. Да и он тоже.
Том посмотрел на меня, я же закрылась жёлто-белой рабочей кепкой и хрипло произнесла: «Пицца..» Я не видела происходящего, потому что смотрела на его вычищенные до блеска чёрные ботинки. Он взял уже остывшую коробку из моих рук и спросил всё ещё ошеломлённым голосом:
— Сколько с меня?
Я протараторила стоимость и протянула блокнот со словами: «Распишитесь.»
Он быстро зачиркал ручкой — конечно, расписывается для фанатов каждый день. Я приняла из его тёплых рук блокнот и, приподняв кепку, пробормотала обычное «Спасибо за заказ, до свидания.»
— Вик, — кликнул он меня, когда я уже собиралась идти. — Может…
Не дослушав, я бросилась бежать, не оборачиваясь назад, и бежала так, пока не оказалась дома.
Фыркнув, Маркиз исцарапал все мои ноги. Я молча насыпала ему корм и тут же упала на кровать, чувствуя струящиеся по щеке горячие слёзы. Зачем мы встретились сегодня? Его внешность и тёплый взгляд разбудили во мне то, что я старалась забыть столько времени и уже почти забыла. То, что с новой силой кольнуло итак израненное сердце. Руки мои онемели, по ногам пробежал холод с улицы — окно было открыто нараспашку - и, незаметно для себя, я уснула.
========== Глава 20. ==========
Августовские холодные дни подходили к концу. И к концу подоходил срок, назначенный Томом в письме. Хотя я и без этого понимала, что он не вернётся. Мысли о нём и о нашей последней встрече всё больше терзали душу. На другой день после поездки на шашлыки Майкл позвонил мне утром и начал извиняться за вчерашнее; и пускай его объяснения звучали искренне, я с равнодушием бросила трубку. Две недели…Две недели беспощадной работы (а работы действительно стало больше), а потом университет. Я чувствовала, что хочу вновь рано вставать, очутиться на скучных лекциях, бродить по университетскому парку и людным коридорам, просто наслаждаясь отдыхом, потому что каникулы не принесли с собой ничего хорошего кроме небольшого
заработка.
На днях звонили родственники. Тётя очень хотела приехать ко мне на неделе, обещала не привозить всю родню - только мужа и двоих детей (в прошлый раз она говорила то же самое, и после их визита я долгое время очухивалась после толпы гостей, складывала диваны, убирала кровати и комнаты) и в довершение разговора сказала, что приедет ненадолго. Я согласилась, ведь скучать дома одной было уже не просто непереносимо, а тошно.
Голоса маленьких детей и болтливой тётушки заполонили квартиру уже через два дня. Насколько я помню сестру матери, она всегда выглядела также, как и сейчас: рыжие завитые кудри, вытянутое угловатое лицо уже в морщинах, пухлые, обильно накрашенные красной помадой губы и нос странной формы. Она болтала о разных вещах не переставая, переходя от современной английской моды к обсуждению подарков на Рождество, и я не могла понять, как она перепрыгивала от одной темы к другой.
Две её дочери - Элизабет и Марта - играли днями напролёт (как у них хватает энергии?) Девочки были почти ровесницы -Элизабет на пару лет старше, но очень сильно отличались друг от друга. 7-летняя Марта была похожа на свою мать - те же кудрявые рыжие волосы и острый подбородок; у старшей волосы были светло-каштановыми, кое-где с отливом золотого. Я удивилась, увидев их такими большими - в последний раз семья приезжала ко мне года 3-4 назад.
Отец всего семейства был не похож ни на детей, ни на жену - вечно угрюмый, он пребывал у меня в квартире, как посторонний человек, читал ежедневные газеты, выпивая три кружки кофе за раз, а по вечерам засыпал на диване в большой комнате и по утрам жаловался на головную боль.
Будучи из «благородного», - как она сама выражалась, - семейства, тётушка с ужасом охнула, узнав, что я подрабатываю в пиццерии. Но я тут же успокоила родственницу, сообщив, «что, когда закончу университет, устроюсь на нормальную работу, что в пиццерии я лишь курьер (по её мнению, готовить для других кроме семьи оскорбительно для собственного достоинства) и что
работаю для того, чтобы не нуждаться в деньгах и не висеть у родителей на шее.»
Успокоившись этим, тётушка похвалила меня за благородный поступок, который сама ещё не приняла, как благородный, и съехала через два дня. Не знаю, что именно заставило её так скоро покинуть меня, но веселье, предоставленное мне её семьёй, не проходило до начала сентября.
========== Глава 21. ==========
Иногда заказов было меньше, но были и дни, когда от работы не было и отдыха - почти через каждые минуты две мобильник разрывался от звонков. Я уже приучилась к графику “Вставать в семь, ложиться в одиннадцать”, так что через неделю смогу без труда соблюдать его.
Недавно мне неожиданно позвонил Кент и рассказал, что произошло в тот день, когда я уехала. «В общем, никто из наших не поверил Майку, - сообщил он. - Потому как все видели, насколько он пьян. Вместо назначенной каждому бутылки, он выпил три, а после того, как ты ушла, на него нашло какое-то буйство - он начал кричать, размахивать руками, и, похоже, во всей округе это слышали, потому что через считанные полчаса мы заметили полицейские машины. Решив, что мы обычные пьющие подростки, у нас хотели изъять все средства алкогольной продукции и оштрафовать, но Дейв показал полицейским паспорт; копы, кажется, успокоились, попросили не шуметь и уехали. Майка отвезли домой пару ребят, которые уже сами спешили по домам. Нас осталось десять, и тут мы вдруг хватились Лии и Алекса, - он замолчал, и я различила смех в трубке. - Пока происходила вся эта сцена, они тихонько сбежали и, когда я им позвонил, сидели в кафе и обсуждали вечер. На том всё и кончилось.»