— Кто-то должен преподать ей урок. — Я вспомнил ее слова: «Ты уродлив сейчас, внутри, где это важнее всего… ты — чудовище». Это полное дерьмо. — Она ничем не отличается от любого другого. Если бы она могла тусоваться в нашей компании, она бы согласилась. Любой бы согласился.
И в следующую секунду я знал, что нужно делать.
Я ускорил шаг. Мы должны были сделать пять кругов по треку, и обычно я это делал не спеша, потому что, как только ты заканчивал, тренер заставлял делать что-то еще. По стандартной программе мне приходилось заниматься физкультурой, хотя я состоял в двух школьных командах. Но я знал, что тренер тоже так думал, так что обычно я мог не ходить. Если ты смотришь на тренера правильным почтительным взглядом, типа того, который заставил его запомнить суммы на чеках отца для атлетической благотворительной ассоциации, чтобы возместить моё отсутствие — ты выходишь сухим из воды.
Даже в медленном темпе, я закончил на полкруга быстрее следующего за мной, и направился к скамейке, где сидела ведьма, разглядывая что-то у себя на коленях.
— Кингсбери! — Закричал тренер. — Если ты закончил, можешь браться за баскетбол.
— Хорошо, тренер, — ответил я и сделал вид, что иду к площадке, но тут же поморщился. — Ой, у меня судорога. Может лучше заняться растяжкой? Не хотелось бы получить травму.
А теперь смотрим почтительно.
— Ладно, вперед! — Тренер засмеялся. — В любом случае, ты на милю впереди остальных.
Сработало.
— Вы лучший, тренер!
Он рассмеялся.
Я хромал, пока он не отвернулся, а потом спокойно дошел до скамьи, где сидела ведьма. Я начал растягиваться.
— Ты действительно хорошо манипулируешь взрослыми, не так ли? — сказала она.
— В этом я великолепен, — я улыбнулся ей. — Эй. — Я увидел предмет на ее коленях. Это было зеркало, одно из таких старомодных, с ручкой, как в сказке про Белоснежку. Когда она увидела, что я смотрю на него, она быстро засунула его в рюкзак.
— Для чего это зеркало? — спросил я, подумав, что странно, когда уродливые телки носят с собой большие зеркала. Странно для всех, на самом деле.
Она проигнорировала вопрос: — Как нога?
— Что? — Я остановился посреди растяжки. — А, с ней все в порядке. Нормально. Вообще-то, я подошел поговорить с тобой.
Она подняла бровь. — Чем заслужила такую честь?
— Я бы не сказал, что это честь. Я просто… подумал.
— Это должно быть сущее испытание для тебя.
— Я подумал над тем, что ты сказала в классе, и решил, что ты права.
— Правда? — Она моргнула несколько раз, как крыса, вылезающая из тёмной норы.
— Да, серьезно. Мы действительно судим о людях по внешности. Такие как я…ну, признай, что моя внешность гораздо выше среднего, и мне легче, чем…
— Мне?
Я пожал плечами. — Я не хочу переходить на личности. Мой папа работает в новостях, поэтому я знаю, как это бывает. В его бизнесе теряешь внешний вид — теряешь работу.
— И, по-твоему, это правильно?
— Знаешь, мне никогда не приходилось думать об этом. Я имею в виду, ты не можешь избежать того, с чем родился.
— Интересно, — сказала она.
Я улыбнулся ей так, как улыбаюсь понравившимся мне девушкам, и подвинулся ближе, хотя меня чуть не вырвало. — Ты очень интересная.
— Под «интересная» ты подразумеваешь странная?
— Ты ведь можешь быть странной в хорошем смысле.
— Пожалуй, могу. — Она посмотрела на часы, как будто ей надо было куда-то идти, как будто мы не были заперты на физкультуре как крысы. — Так это было то, о чём ты хотел поговорить со мной?
Ведьма.
— На самом деле, нет. Я размышлял о том, что ты сказала, и думаю, может быть, я должен… немного расширить свои горизонты. — Это была отцовская фраза. Он всегда говорил, что я должен расширить свои горизонты, что обычно означало — делать больше работы. — Пообщаться, ну, знаешь, с людьми другого типа
— С уродливыми?
— С интересными. Людьми, которых раньше я не встречал.
— Как я?
— Точно. Так что мне интересно, эм, не хотела бы ты на следующей неделе пойти со мной на танцы. Думаю, мы бы хорошо провели время.
Она уставилась на меня, а зеленая радужка ее глаз полыхнула так ярко, что могла бы ошпарить ее тощий нос. Невозможно. Затем она улыбнулась. Это была странная улыбка, будто за ней что-то скрывалось.
— Да. Да, я хочу пойти с тобой.
Конечно, она хотела.
Я не пробыл дома и двух минут, когда позвонила Слоан Хэйген, типичная загорелая крашеная блондинка с проколотым пупком, потягивающая «Эвиан» с «Блэкберри» в руках, дочь генерального директора и моя настоящая пара на танцы. Я нажал сброс. Она позвонила еще раз. И еще. Наконец, я сдался.
— Какая-то телка в чёрном говорит всем, что идёт с тобой на танцы! — завизжала она.
Спокойно. Ты ожидал этого.
— Разве мне свойственно приглашать кого-то неподходящего?
— Тогда почему, она говорит всем, что ты пригласил?!
— Я не могу контролировать все, что обо мне говорят неуравновешенные идиотки.
— Так ты не приглашал её?
— Ты бредишь? С какой стати мне приглашать какую-то страхолюдину, когда я уже иду с самой привлекательной девушкой школы?
Я заговорил своим особым, «только для Слоан», голосом. — Мы прекрасная пара, детка.
Она засмеялась. — Так я и думала. Просто расскажу всем, что она облажалась.
— Нет, не надо.
— Почему нет? — она опять стала подозрительной.
— Ну, было бы забавно, не так ли? Какая-то неудачница рассказывает всем, что идет на важнейшие танцы года с твоим партнером.
— Наверно.
— Так представь это. Она рассказывает всем, что я ее пара. Может, даже поверит и приоденется. А потом я появляюсь на танцах с тобой. Это классика.
— Я люблю тебя, Кайл. — Слоан хихикнула. — Ты настоящая сволочь.
— Ты хотела сказать, гениальная сволочь. — Я засмеялся диким смехом, как злодей в мультфильме. — Так что ты думаешь?
— Когда ты прав, то ты прав. Это классика.
— Именно. Так что от тебя требуется только одно — держать рот на замке.
— Конечно. Но Кайл?
— Да?
— Не вздумай сделать что-нибудь подобное со мной. У меня хватит мозгов не купиться на такое.
Я не был так в этом уверен, но сказал:
— Никогда, Слоан, — послушен, как лабрадор.
— И, Кайл?
— Да, что?
— Мое платье черное, и ткани на него ушло очень мало.
— Ммм. Звучит мило.
— Ага. Так что я хочу орхидею к нему. Пурпурную.
— Конечно, — сказал я, подумав, что со Слоан все вышло замечательно. Впрочем, как и с большинством людей, которых я знаю. Если ты даешь им то, что они хотят от тебя получить, они взамен дают тебе то, что тебе нужно от них.
Отключив телефон, я заглянул в школьный справочник в поисках девушки по имени Кендра. Я не слишком поверил Слоан, когда она пообещала ничего не говорить Кендре, и поэтому решил, что должен сам ей позвонить, чтобы не выпускать ситуацию из-под контроля.
Но когда я открыл справочник на букве Х, там не оказалось никакой Кендры Хилферти. Тогда я просмотрел все имена, от А до Я, затем еще раз, но так и не нашел никакой Кендры. Я попытался вспомнить, была ли она среди нас в начале года, но вскоре сдался. Девушка вроде неё не попала бы в моё поле зрения.
Около девяти часов я смотрел по ТВ репортаж с игры Янки, когда услышал, как отец отпирает дверь. Это было странно. Обычно он не приходил домой до того, когда я отправлялся спать. Я мог бы продолжать смотреть матч в своей комнате, но плазменный экран был в гостиной. Вдобавок я вроде как хотел рассказать отцу о выборах короля танцев. Не то чтобы это было так важно, но это была новость, на которую он мог хотя бы обратить внимание.
— Эй, угадай, что произошло?
— Что? Извини, Аарон. Я тебя не слышал. Тут кое-кто пытался поговорить со мной. — Он махнул мне рукой, чтобы я молчал, и его взгляд велел мне заткнуться. Он говорил по гарнитуре. Я всегда думал, что люди при этом выглядят абсолютными идиотами, словно говорят сами с собой. Он прошел на кухню и продолжил разговор. Я подумал было прибавить звук, но знал, что он взбесится. Он говорил, что это дурной тон — включать телевизор, когда он говорит по телефону. Проблема была в том, что он постоянно говорил по телефону.