Лицо Калунны разгладилось.
— Говоришь, будешь служить мне за это вечно?
Джеральд схватил ее за плечо.
— Беата, подумай, прежде чем отвечать. Служить вересковой богине — честь, но назад пути не будет. Стоит ли жизнь этой воровки такой цены? А если она и другие воскрешенные ведьмы не оценят твоей доброты и вновь начнут пакостить тебе?
Беата задумалась.
— Все возможно. Но, знаешь, что, Джеральд? Я не буду об этом жалеть. Моя совесть будет чиста, а вся последующая жизнь — не отравлена мыслями о совершенной подлости. Я верну то, что отнял у меня демон. Я согласна служить тебе вечно, о Калунна, если ты воскресишь трех моих подруг и пробудишь в каждой из них колдовской дар.
Джеральд сжал зубы.
— Даже их ты любишь больше, чем меня.
— Ты сам это выбрал. Откажись и найди себе женщину, которая полюбит тебя.
— Никогда.
Калунна поднялась на ноги.
— Да будет так. Сделка между нами заключена. А знаешь, что забавно, Беата?
— Что?
— Она стала возможна только благодаря этому влюбленному в тебя глупцу. Еще вчера мне не хватило бы силы вытащить их из ада и привязать обратно к нашему миру. Воскрешение мертвых не в виде бестолковой нечисти — тяжкое и кропотливое дело, требующее вложения огромных ресурсов. Благодаря жертвоприношению Джеральда, у меня они теперь есть. Иди домой и отдохни как следует. Следующие девять месяцев у нас с тобой будут хлопотными и муторными.
В доме Беата первым делом проверила собственную шею в зеркале, но Пуховка успешно срастила все переломы. Хотя синяки остались просто ужасные. Беата осмотрела, подлечила и расцеловала своих фамильяров и наконец обернулась к Джеральду.
— Снимай рубашку.
— Я в порядке. На мне все заживает, как на собаке, — неловко пошутил он.
Беата несколько секунд смотрела на него и махнула рукой.
— Тогда иди завари чай и сделай какой-нибудь еды на двоих. Мне надо покормить моих кошечек.
Он молча подчинился. Приготовил все, сел за стол и принялся за еду, искоса поглядывая на нее. Беата села напротив.
Напряженную тишину можно было резать ножом.
Беата поела и спокойно заметила:
— Я не превращу тебя в жабу, только потому, что ты до оторопи полезен. Серьезно, я не понимаю, как ты столько наворотил и до сих пор жив.
Джеральд все так же молча пожал плечами.
Беата вздохнула.
— Вначале ты заключил сделку с демоном, чтобы получить меня. Потом выпросил у богини возможность удержать меня рядом. Почему ты, дурья башка, не обратился с этим ко мне? Я же единственная, кто может дать тебе желаемое.
— Ты выгнала меня.
— Тебя что, никогда женщины не прогоняли? Нужно было подождать, пока я остыну, принести пышный букет цветов и подарок, попросить прощения и поклясться никогда меня не обманывать. Все.
Он приподнял брови.
— Я спас тебе жизнь и помог в будущем воскрешении подруг, хоть это ужасная идея и она мне не нравится. Сойдет за ценный подарок?
Беата усмехнулась.
— Вполне.
— Я клянусь больше никогда не лгать тебе, — быстро сказал Джеральд, — и прошу прощения за свой эгоизм. Могу сходить за цветами прямо сейчас.
— Даже не надейся отделаться так легко. Ты паршивец и заслуживаешь наказания.
Она выдержала паузу.
— Но сейчас мне лень этим заниматься. Запомни вот что, Джеральд: я буду с тобой до тех пор, пока тебя люблю. Никакие иные способы меня не удержат. В любой сделке можно найти лазейки. «Не оставлять» тебя я могу очень по-разному.
Он расцвел и засиял:
— Так ты любишь меня? Прошу, скажи это еще раз! Я тебе нужен?
Беата закатила глаза:
— А почему ты еще не превращен в жабу, как думаешь? Ты дурак, но очень везучий и полезный. А я люблю полезных мужчин. И я люблю тебя. Но если ты попытаешься повторить нечто подобное, я тебя… эй, поставь меня на место, сейчас же!
Но Джеральд продолжал кружить ее на руках и хохотать, как дурной.
— Любишь! Я знал, я чувствовал! О, Калунна, спасибо тебе! Беата, чудо мое, счастье мое, все-таки ты меня любишь!
Беата фыркнула, но подавить улыбку у нее так и не вышло.
Дурак. Как был глупым мальчишкой, так и остался.
И в кого ее угораздило влюбиться?
Впрочем, ему все равно пришлось хуже. Полюбить ведьму, готовящуюся захватить мир для языческой богини, это надо было постараться. Пусть порадуется хоть немного, в своей долгой и безумной жизни. Спокойной она точно не будет. Ни у него, ни у Беаты.
А вот счастливую жизнь они еще могли обрести.