Он показал рисунок с четырьмя фазами движения:
Генри отметил мохнатость рук. Малоприятное перевоплощение в зверей потребует изрядного грима. Согнутая рука подносится к груди, два пальца направлены вниз, затем рука падает. Интересно, почему два пальца?
— Слова, тишина, шум, персонажи, символы — все это важно в рассказе… — начал Генри.
«Однако необходимы сюжет и действие», — хотел он продолжить, но старик его перебил:
— Список растет. Вокруг него строится пьеса. Я прочту вам весь штопальный набор. Ближе к концу пьесы Вергилий его оглашает. Этот список — мое величайшее литературное достижение.
Будь перед ним другой человек, Генри бы рассмеялся, но вид старика, отнюдь не располагавший к шуткам и веселью, придушил смех в зародыше.
Таксидермист прочел список, который, в отличие от других эпизодов пьесы, появился не из бумажного вороха, но из ящика стола:
Вопль, черная кошка, слова и редкая тишина, жест, рубашки с одним рукавом, молитва, речь, заготовленная к началу парламентской сессии, песня, кушанье, фестивальная платформа, сувенирные фарфоровые башмаки, уроки тенниса, кондовое имя нарицательное, однодлинноеслово, списки, безудержная пустопорожняя радость, свидетельские показания, обряды и паломничество, тайные и публичные акты справедливости и почитания, мимика, второй жест, словесное выражение,[sic] драмы, улица Новолипки, 68, игры для Густава, татуировка, вещь на год, аукиц.
В этой воспринимаемой на слух абракадабре, в которой не успеваешь уловить даже смысл чередующихся слов, Генри мало что запомнил и еще меньше понял. Он не знал, как откликнуться, и потому ничего не сказал. Но таксидермист тоже молчал.
— Я не разобрал последнее слово, — наконец выговорил Генри.
— Аукиц. А-у-к-и-ц.
— Похоже на немецкий, но что-то незнакомое.
— Нет, это как однодлинноеслово.
— Не такое уж оно длинное — всего пять букв.
— Не в том смысле.
Повернув страницу, таксидермист ткнул пальцем в середину списка: однодлинноеслово.
— Что это значит?
— Идея Беатриче. Старик нашел сцену:
Беатриче: Я кое-что придумала.
Вергилий: Что?
Беатриче: Одно длинное слово. Вернее, так, слитно: однодлинноеслово.
Вергилий: Напри…
Беатриче: Ш-ш!
Вергилий(испуганным шепотом): Что такое?
Беатриче: Кажется, я что-то слышала.
Тишина.
Вергилий: Ну?
Беатриче: Ничего.
Вергилий: Точно?
Беатриче: Да.
Вергилий: Побежали?
Беатриче: В какую сторону?
Вергилий: Противоположную.
Беатриче: Я не поняла, где зашумело.
Вергилий: Нас окружили!
Беатриче: Тихо, успокойся!
— Далее они понимают, что опасность лишь померещилась, им ничто не угрожает, и вновь говорят об одномдлинномслове.
Беатриче: Вергилий…
Вергилий заснул. Он медленно кренится и, уткнувшись в Беатриче, тихонько похрапывает.
Беатриче замерла, потом бдительно озирается. Вокруг тишина и покой, нервозность Беатриче сменяется задумчивостью.
Какой прелестный вид!
Тишина; Вергилий всхрапывает и резко вскидывается.
Вергилий: А? Я что-то сказал?
Беатриче: Не знаю, я задремала.
Вергилий: Точно?
Беатриче: Точно.
Вергилий: Вечно ты дрыхнешь.
Беатриче: Как отстоял стражу?
Вергилий (зевает, почесывается, трет глаза): Без происшествий.
Беатриче: Славно.
Вергилий: На чем мы остановились?
Беатриче: В смысле?
Вергилий: Мы обсуждали разговор о Кошмарах.
Беатриче: Однодлинноеслово.
Вергилий: Да-да, слитно. Что ты имеешь в виду?
Беатриче: Условимся, что одно длинное слово означает Кошмары.
Вергилий: Например?
Беатриче: Какжальнесбывшихсянадежд.
Вергилий: Мне нравится. У меня тоже есть слово.
Беатриче: Выкладывай.
Вергилий: Злобителжизнанка.
— Еще раз, — попросил Генри.
Вергилий: Злобителжизнанка.
Беатриче: Сразу не поймешь.
Таксидермист покивал — дескать, мнения Беатриче и Генри об этом слове совпадают.