Беатриче: Такая нежная, ласковая рука.
Вергилий: Такая теплая, мягкая шея.
Плачут. Беатриче засыпает. Тишина.
Из пьесы тишина перекочевала в мастерскую. Молчал таксидермист, безмолвствовал Генри. Не только изощренная пытка в застенке, но что-то еще его поразило. Какая-то деталь в описании главного мучителя. «Высокий, костлявый», сказала Беатриче. В первое мгновенье Генри буквально воспринял необычное прилагательное, отчего возник отвратительный образ скелета, но тотчас вспомнил другое значение: худой, сухопарый, неупитанный. Генри задумался. Высокий, сухопарый. Он глянул на старика. Возможно, совпадение.
— Да уж, это пронимает, — наконец сказал Генри. Таксидермист молчал.
— Среди персонажей значатся парнишка и два его дружка. Когда они появляются?
— В самом конце.
— Значит, в аллегорию внезапно вторгаются люди.
— Да, — только и сказал таксидермист, безучастно глядя перед собой.
— Что происходит с парнем? Старик взял листки:
— Вергилий зачитал все, что пока вошло в штопальный набор. Вы его помните?
— Конечно.
Беатриче: Для начала неплохо.
Вергилий: Пожалуй.
Молчат.
Кошмары — грязная рубашка, требующая стирки.
Беатриче: Очень грязная.
Молчат. В стороне слышен шум. Сквозь кусты продирается Парнишка с винтовкой. Он замечает Вергилия и Беатриче.
Парнишка (опешив): Что такое?
Из кустов выходят два его приятеля. Вергилий с Беатриче встают, жмутся друг к другу.
Все замерли. Вергилий ощетинился. Беатриче прижала уши. Голод и страх лишили их последних сил.
— Они узнали парня, которого накануне видели в деревне, — прервал читку таксидермист. — Он был главным зачинщиком кое-чего ужасного.
— Читайте, — попросил Генри.
Парнишка (справившись с растерянностью, ухмыляется): Погодите-ка… (грозит пальцем) Ведь я вас уже видел (смеется). Куда ж вы смылись-то? (вразвалку подходит ближе; приятелям) Я их узнал. (Вергилию и Беатриче) А мы опять на дело, если вы меня понимаете.
Он по-всегдашнему развязен. Его дружки с нарочитой игривостью окружают Беатриче и Вергилия.
Усекли?
Вергилий (отчаянно): Беатриче, помнишь? Черная кошка и урок тенниса. Спрячемся в середине Кошмаров. Не забудь: безудержная пустопорожняя радость. Не теряй ни секунды. Радуйся. Будь счастлива. Мне с тобой очень, очень хорошо. Давай станцуем в фарфоровых башмаках. Все будет чудесно. Я улыбаюсь и смеюсь, я счастлив. Я полон радости [sic! sic! sic!].
Раз за разом Вергилий повторяет первый жест Кошмаров: подносит к груди руку, два пальца которой направлены вниз, и роняет ее.
Парнишка: Чего ты буровишь, чокнутая образина?
Беатриче (заикаясь): Д-да… Я с-счастлива! Очень счастлива!
Парнишка: Рад слышать.
Размахнувшись, Парнишка бьет Вергилия прикладом по голове. Не ожидавший удара Вергилий не успевает уклониться. Хруст. Ойкнув, Вергилий валится наземь. Беатриче кричит и оседает. Удар размозжил Вергилию лобную кость, что вызвало кровоизлияние в мозг. Цепляясь за Беатриче, он отчаянно пытается сохранить угасающее сознание. Град новых ударов прикладом уродует его лицо: сломана челюсть, раздроблена левая скула, выбиты зубы и правый глаз. Сломаны ребра и правая бедренная кость. Вергилий впадает в беспамятство и умирает.
Беатриче валят на землю, бьют прикладом и пинают. Она пытается дотянуться до Вергилия и кричит, что очень счастлива с ним, что Кошмары — грязная рубашка, требующая стирки. Вспомнив собственное однодлинноеслово, Беатриче выкрикивает «Аукиц!» и соскальзывает в безмолвный мрак боли и ужаса.
Она успевает коснуться Вергилия, прежде чем в нее трижды стреляют: одна пуля застревает в плече, другая, пройдя рядом с сердцем, навылет пробивает грудь, а последняя через левый глаз проникает в мозг, вызывая смерть.
Заметив на спине Беатриче странные знаки, Парнишка ерошит ее шерсть, стирая их.
Потом достает ножик и отрезает Вергилию хвост. Щелкает им, точно кнутом, и вместе с дружками уходит. Через пару шагов беспечно швыряет хвост на землю.
Таксидермист умолк.
— На этом пьеса заканчивается? — спросил Генри.
— Да, это конец. Занавес.
Старик отошел к прилавку, на котором были аккуратно разложены страницы. Генри встал рядом:
— Что это?
— Сцена, над которой я работаю.
— О чем она?