Я полюбил наш парк.
Я любил его днем, когда он весь сиял под взором огненного солнца, темно-зеленый от листвы, овеянный куреньем, с розово-мраморными ступеням, уходящими в море, с опрокинутой над ним чашей неба, весь трепещущий от жизни и смеха.
Я следил за белыми телами женщин, купающихся в сапфировых волнах; за грациозным полетом ибисов.
Я уходил в лимонные и гранатовые рощи и наблюдал за снежными какаду, зелеными неразлучниками и ловкими павианами. Я слушал шелест берез и ел горьковатую землянику или рвал фиалки и, осыпав ими голову, отдавался грезам.
Я любил парк ночью, когда небо походило на черный бархатный плащ, затканный алмазами, а бронзовые треножники с пылающими рубинами звали на ступени лестницы, где в знойном наслаждении и пляске люди славили уснувшее солнце.
Тогда тело мое вздрагивало жгучей дрожью страсти, глаза вспыхивали желанием и руки тянулись к ониксовому кубку с вином.
В одну из таких ночей я, наконец, нашел ее — мою возлюбленную.
Она сидела на самой вершине последней террасы, у подножия Храма Солнца, прислонившись к одной из яшмовых колонн, и печальными глазами смотрела на меня.
Золотые волосы ее были спущены по плечам и скромным кольцом обвивал голову ее венок из синих фиалок. Нежное девичье тело ее смутно белело на черном фоне колонны.
— Это ты? — спросил я неуверенно.
— Это ты? — повторила она мой вопрос.
И оба мы смолкли на время, почувствовав, что наконец нашли друг друга.
Потом я сел у ее ног и стал рассказывать о том, как прекрасно здесь в парке, сколько здесь красивых цветов и диковинных птиц; спрашивал — искала ли она меня и была ли счастлива.
— Да, искала, — ответила она, — искала…
И снова взглянула на меня своими печальными глазами.
— Я убегала от тебя, потому что боялась смерти и позора, но теперь пришла к тебе потому, что любовь моя выше смерти, потому, что только в ней мое счастье.
Она улыбнулась и положила на плечи свои белые длинные руки.
— Я пришла к избе взять от тебя мою любовь, — услыхал я ее шепот.
Внизу, под нами, в рубиновых огнях двигались быстрые тени людей, опьяненных пляской; еще ниже колебалось море.
Кругом нас бредил уснувший парк.
Падали алмазные звезды.
Я прижался к ногам моей возлюбленной, и она обняла меня и потянула к себе.
Никогда так жгучи не были мои поцелуи и не билось так быстро мое сердце. В моей страсти, впервые, я почувствовал любовь, и любовью же, любовью, превышающей красотой своей всю красоту парка, отвечало мне другое сердце — сердце моей возлюбленной.
Уже опаловое утро приподнялось над гранью моря и взлетели к вершинам снежных гор вольные орлы. Перламутровые туманы поползли по ступеням к Храму Солнца, где я все еще держал в объятиях свою возлюбленную.
Я приник к золотым волосам ее и вдыхал запах увядших фиалок. Я шептал ей невнятные слова любви и верил в долгое счастье.
— Взгляни, уже искрятся зеркала Храма — скоро придет день и мы спустимся с тобой в лимонную рощу, где так тихо и так свежо пахнет, — шептал я ей, — мы будем с тобой, как два зеленых неразлучника, отдыхать в тени деревьев и пить алый сок гранатов…
Я приподнялся чтобы лучше разглядеть встающее из-за моря солнце, но возлюбленная моя осталась лежать неподвижной и холодной.
Тогда я вновь нагнулся над ней.
В это время одно из зеркал поймало первый луч встающего солнца и передало его алмазу на жертвенник.
Разом весь Храм загорелся ликующим сиянием и озарил лицо женщины.
Из него глядела на меня Смерть.
Поборов отчаяние и горе, я сам снес тело моей возлюбленной на жертвенник и смотрел, как жгучие лучи Солнца унесли его с собою в царство вечного огня.
Потом лег на зеркальный пол Храма и застыл в немом ужасе.
Оттуда, снизу, из неведомой пустоты зеркала, глядело на меня бледное лицо, полное такой невыразимой муки и страха, какой я никогда еще не видал. Черные глаза безумно искали чего-то, а белый рот кривился в застывшую улыбку.
И я сознал, что мне нужно сделать.
Я тяжело поднялся и, шатаясь, побрел в глубь парка, туда, где начинается царство долин Покоя.
Точно потускнело все вокруг меня, точно серая туча нависла над парком, и в ужасе сторонился я от людей.
А когда пришел на границу парка, снова была ночь и сон спустился на долины.
Серый дождь падал с неба и ноги мои скользили. Холодный ветер налетал на меня и шептал мне о моем преступлении.