Он катался по пол, корчась от боли и не мог перестать кричать. Но, спустя какое-то время, ему стало легче. Боль не отступала, Утер просто начал к ней привыкать. Тогда он наконец нашёл в себе силы посмотреть, что случилось. Он подтянул к себе ногу и обомлел. На том месте, где обычно у человека находится стопа, у него ничего не было. За эти сутки с небольшим, нижняя часть левой ноги сгнила полностью. На голой кости не было ни мышц, ни кожи. Эта самая кость, когда Утер попытался встать на неё, переломилась поперек, и малая её часть, вместе со ступнёй, отлетели прочь, куда-то в угол. Там же, где кожа не сгнила окончательно, она приняла тёмно-зелёный оттенок, напоминающий воду в болоте. Из-под стола, за страшной картиной наблюдал Майк. Он хотел хоть как-то помочь другу и скулил, думая, что это что-то изменит, но, с другой стороны, он боялся, что от этих звуков хозяину станет тошно, поэтому делал это тихо, стараясь присутствовать, но не мешать.
Старик решил, что нужно попытаться выползти наружу, на улицу, и попросить там о помощи. Перебирая руками, он дополз до двери. Делая это, он вспомнил о том, на сколько он уже не молод. Но, добравшись до двери и, с огромным трудом, дотянувшись до рукоятки, он вспомнил, что дверь заперта. «Где же ключ? Давай, вспоминай, дырявая башка» - ругался он сам на себя. Старик ползал по дому в поисках злополучного ключа. Его кости хрустели, а из глаз лились слёзы от боли. Он больше не мог её терпеть. Он лёг посреди комнаты прямо на пол и зарыдал как дитя. Ему было страшно больно, он никогда и не знал, что человеку может быть так больно. Временное привыкание к этой боли было, видимо, лишь болевым шоком, и вот, он, увы, прошёл. Когда всё это заметил пёс, он тут же подбежал к лежащему хозяину и попытался слизать слёзы с морщинистого лица, но старик не дал ему это сделать. Резким движением он оттолкнул собаку. Громко заскулив и повесив нос, Майк забрался обратно под стол.
Дальше события идут куда быстрее. Так же быстро, как и зараза в теле Утера. Он часто терял сознание и вновь приходил в себя, лёжа на полу. Так, однажды он очнулся с идеей выбраться наружу через окно. Но на тот момент болезнь поразила и вторую ногу. Конечность полностью высохла и позеленела, старик перестал её чувствовать, как и что-либо ниже живота. Как он не старался, на окно ему было не забраться. Таким образом Утер мучался ещё три дня. За это время болезнь добралась сначала до живота, потом перекинулась на лёгкие и сердце. Гниение проделало отверстие в сердце, чем вызвало кровоизлияние. Утер Херз умер на семьдесят седьмом году жизни, во время сна.
Пёс, одуревший от голода, сначала просто облизывал тело хозяина из жалости. Позже он перестал скулить и понял, что теперь он в этом доме один, и решил сожрать хозяина. По началу он ел только отвалившиеся конечности, но этого очень скоро стало мало. В прирученную собаку вернулись первобытные инстинкты, и она съела тело старика целиком. Через пару дней после этого, ночь, в дом старика ворвались воры. Трое головорезов открыли дверь с помощью нехитрых операция с отмычкой. Войдя, в темноте они увидели лишь пару красных глаз. Из мрака на них кинулся бешеный, голодный пёс. Теперь он не защищал дом, а просто добывал себе еду. Напав неожиданно, он успел хорошенько покусать каждого, но эти трое были ему не по зубам. И в собачье брюхо устремился кинжал. Майк заскулил и упал замертво. Воры зажгли факела и решили осмотреться. Один из них заметил, что собачья пасть была зелёной и с кучей гнилых дыр, но не предал этому значения. В доме бандиты нашли кучу обглоданных костей и изрядно перепугались, но всё же решили продолжить осмотр, однако безрезультатно – у бедного старца нечего было брать.
Эти трое ещё успели попить, погулять по борделям и прочее, но в итоге тоже заболели и умерли, за одно заразив ещё несколько людей. Так, вирус, названный впоследствии Болотным Мором, за характерный цвет кожи больных, начал распространяться по Андреене, и никто не мог понять, как его лечить и откуда идут его корни, где его начало.
Глава 4. Эрвард
— Беатриса! Ты спишь? Беатриса! – Эрвард стучал в дверь её комнаты. – Выходи, ужин стынет. Тебе нужно поесть.